— Но как же тебе позволили учиться без поводка? – выдал свое недоумение Грегори.
— Они уверены, что поводок есть, — поморщился Аллиаль, щелкнув по своему «щиту».
Лорд задумался, но уточнил:
— Почему ты мне это говоришь?
— Чтобы однажды ты не позволил меня убить, — оскалился мальчишка, и ушел так быстро и неслышно, что Лайвернесс подумал – разговор ему привиделся.
С уходом Кентавра жизнь в Школе Ритон изменилась для тех, кого он защищал и подбадривал своим присутствием. Грегори пришлось поработать кулаками, Аманде – выкинуть парочку злых алхимических шуток, и от них отстали. А вот Аллиалю пришлось нелегко. Мальчишка пустил в ход свой ядовитый язык, и написал на противников злейшие эпиграммы, «случайно» очутившиеся в столовой, на доске с расписанием и даже на кухне! После такого ему собирались жестоко «намылить шею», но его защитил преподаватель словесности. Возопив:
— Наконец-то юноша, вы проявили свой талант! – он утащил мальчишку в учительскую, и до ужина заставлял писать эпиграммы на всех входящих в двери.
Четверостишия вышли едкими и точными. Преподаватель в восторге добился для них публикации в маленькой литературной газете и долго гордился «несомненным талантом». После публикации некоторых стихов дер Журбье в рубрике «Злое перо» главное городской газеты, Ала не трогали вообще. Мало ли.
Следующим выпускался Грегори. Аллиаль оставался в Школе Ритон еще на три года. Аманда переходила из Школы в Академию, писать научную работу, а сына герцога ждала служба. Он пока не решил, кем бы хотел стать – чиновником, храмовником, или военным, однако случай расставил все по местам.
В день выпуска ворота Школы распахнулись, и пара десятков знатных оболтусов с криками и улюлюканьем высыпала в город. Отмечая свободу от школьных правил, они сразу выпили крепкого эля в ближайшей таверне, закусывая жареной свининой и черным хлебом. Когда к выпускникам присоединились старшие братья и дядюшки, вся компания отправилась кутить в ресторан. После обеда их ждали боксерский клуб, фехтовальная школа и ипподром. Где-то в толпе, делающей ставки, лорд Грегори подцепил смазливую потаскушку, которая болталась на его руке остаток дня, заливисто смеясь его пьяным шуткам.
Проснулся лучший выпускник Школы Ритон с ужасной головной болью и… рядом с хладным трупом не то певички, не то танцовщицы.
Не успел юный лорд вскочить, позвать на помощь или что-то предпринять, как комната недорогого отеля заполнилась людьми в незнакомой серой форме. Они перекрыли окна и двери, не дали Грегори протянуть руку к оружию, или кошельку. После минутной тишины, мундиры раздвинул невысокий человек в сером камзоле, подошел ближе к постели, на которой стоял сын герцога и скучающим тоном спросил: