– Да, именно так, – подтвердила она, – но моя дочь ничего не знает о том, что я стреляла в Браунли. Никто не знает. Я бы сказала Саксу, что собираюсь сделать, если бы дозвонилась до него, но мне это не удалось. Узнав, что собирается сделать Джулия, я просто не могла допустить, чтобы моя дочь оказалась в тюрьме. Я не собиралась подставлять Джулию… Мне просто требовалось оружие, у меня его не было, вот я и взяла пистолет из сумки Джулии. Но как моя дочь могла вам в этом сознаться, мистер Мейсон, если она ничего об этом не знала?
– Извините, Стелла, – Мейсон, – но мне пришлось обманом раскрутить вас на признание.
– А что рассказала вам моя дочь?
– Ничего.
– Так она не?.. Она не?…
Мейсон покачал головой.
– Все с ней хорошо, Стелла. Ни в какую автомобильную аварию она не попадала. Мне пришлось пойти на эту уловку, чтобы докопаться до истины. Ничего другого я придумать не смог.
Стелла обмякла и заплакала.
– Это Божья кара. Наверное, мне бы все равно не удалось через это пройти. Я хочу, чтобы вы, господа, поняли, что почему я так поступила… Я боролась за свою дочь. Моя судьба меня не волновала… но такой шанс не хотелось упускать. Джулия не отдала свою дочь отцу, а Браунли хотел внучку, вот я и дала ему желаемое… А потом появился епископ, и Пит Сакс сказал мне, что мы все сядем в тюрьму. Я делала все не ради себя – ради дочери. Я готова умереть, но, пожалуйста, облегчите ее судьбу. Она делала только то, что говорила ей я.
Медсестра подошла к Гамильтону Бергеру.
– Мистер Бергер, вас просят подойти к телефону. Звонят из прокуратуры.
– Не сейчас, – прокурор не сводил глаз со Стеллы Кенвуд. – Скажите им, что прерваться не могу. Сначала мне нужно окончательно разобраться с парой вопросов.
– Они просили передать, что дело крайне срочное и важное. Открылись новые обстоятельства в связи с убийством Браунли.
Бергер нахмурился и молчал.
– Но я могу подключить телефон здесь, – предложила медсестра.
Бергер кивнул медсестре и повернулся к Стелле Кенвуд.
– Вы готовы сделать письменное признание?
– Почему нет? Я вам все рассказала, и мне стало легче. Для меня все кончено, но не хочу, чтобы страдала моя дочь.
Медсестра принесла телефонный аппарат, подключила его и протянула Бергеру.
– Алло, – бросил он в трубку, многозначительно посмотрел на Мейсона и заговорил: – Оставьте все, как есть. Ничего не трогайте. Привезите Филипа Браунли и Джейнис Браунли для опознания. Но ничего им не показывайте до моего приезда. И пусть стенографист будет наготове. Вам придется немного потянуть время. Я сейчас занят. Получаю письменное признание. Думаю, подъеду через четверть часа. – Он положил трубку, увидел вопросительно вскинутые брови Мейсона и кивнул. – Да нашли несколькими минутами раньше.