Штору, закрывающую вход в кабинку, раздвинули, и официант принес их заказ. Брэдбери щедро плеснул себе виски из графина, бросил льда в стакан, добавил имбирного эля, размешал коктейль ложкой и выпил половину стакана в три больших глотка.
Перри Мейсон критически осмотрел бутылку с красным вином, поднес горлышко к носу, понюхал, налил себе бокал, отломил кусочек горячей французской булки, положил в рот и запил вином.
– Что-нибудь еще будете заказывать? – спросил официант.
– Пока все, – ответил Брэдбери. – Мы позвоним, чтобы попросить чек. А пока проследите, чтобы нас никто не беспокоил.
Официант кивнул.
– Я сказал все, что хотел, – заключил адвокат.
– А теперь я хочу кое-что сказать, – заявил Брэдбери.
Мейсон вопросительно посмотрел на него. Брэдбери кивнул.
– Говорите.
Официант вышел из кабинки и опустил штору.
– Во-первых, я хочу, чтобы вы поняли одну вещь, Мейсон, – неторопливо заговорил Брэдбери. – Я в этом деле буду поддерживать Марджори Клун, что бы ни случилось.
– Не сомневаюсь. Именно это впечатление у меня сложилось с самого начала, – сказал Мейсон, отрывая кусок французской булки.
– Далее. Я прослежу, чтобы Марджори выпуталась из этого дела, и меня не волнует, кто при этом пострадает.
– Пока вы не сказали мне ничего нового.
Брэдбери склонился вперед и внимательно уставился на Мейсона.
– Уясните, господин адвокат, – сказал он. – Я хочу, чтобы не осталось никакого недопонимания. Повторяю: я прослежу, чтобы Марджори Клун выпуталась из этого дела, и меня не волнует, кто при этом пострадает.
Брэдбери произнес это таким тоном, смотрел так серьезно и был так напряжен, что Мейсон замер с бокалом вина в руке на полпути ко рту. Внезапно он посмотрел на Брэдбери другими глазами – словно увидел его в новом свете.
– Да? – адвокат мгновенно сосредоточился.
– Марджори для меня превыше всего, – продолжал Брэдбери. – Я люблю ее больше жизни. Я сделаю для нее все, что угодно. Я пока не знаю деталей, как и вы сами, но я хочу, чтобы вы четко уяснили: Марджори Клун не должна угрожать никакая опасность. Я буду сражаться за нее со всем миром. Меня совершенно не волнует, против кого придется выступать.
– Продолжайте, – сказал Мейсон, так и не отпив вина.
– Я хотел спросить, сколько вы стучали в дверь до того, как появился полицейский?
– Минуту, может, пару. А что?
– Вы помните, в какое точно время появился полицейский?
– Нет, я на часы не смотрел.
– Но это, конечно, можно уточнить.
– Конечно, – кивнул Мейсон и поставил на стол бокал с вином. – Продолжайте, Брэдбери. Я внимательно слушаю.
– Я думал о времени совершения убийства – относительно вашего появления у квартиры. В этом случае время может быть очень важным элементом.