— Не подходи ко мне! — вдруг ни с того ни с сего взвизгнул он.
Потом отполз подальше, вцепившись в свой единственный зонбик, и наконец поднялся на ноги.
— А? Что? Смог!.. — понес он какую-то чушь. — Это все… ты… это все твоя… — Он задохнулся, беззвучно хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Потом вдруг сорвался с места, вскочил на полуразрушенную стену лаборатории и сиганул вниз.
Дибе не было видно, как повелитель сломанных зонтов, вцепившись правой рукой в рукоятку единственного оставшегося у него зонбика, летит по воздуху, как бешено работает, раскрывая и закрывая купол, его верный раб, как развевается на ветру, оставляя за собой хвост рыжей кирпичной пыли, одежда Зонтоломайстера. Слышен был только его жалобный вой, но и тот скоро затих.
Диба быстро вскочила на ноги.
— Скорее, — сказала она и запнулась. — Нам нужно… я должна…
Но она и сама не знала, что сказать дальше.
— Да не волнуйся ты, — успокоила ее Книга, — ведь он видел, как ты разделалась со Смогом. Он теперь так напуган, что думает только о том, чтобы унести подальше ноги. А добраться до него мы всегда успеем.
Диба снова опустилась на стул.
— В общем-то, ты права, — сказала она. — Если нам и придется с ним разбираться, мы теперь знаем, что делать. Перечинить все его зонбики — и все дела, ведь, кроме них, у него ничего нет!
Она ласково погладила свой неозонтик.
— Диба! — послышался вдруг чей-то голос, и в разбитый дверной проем, опираясь на самодельные костыли, вошел кондуктор Джонс!
А следом, держась за руки Хеми, приплясывая, вскочили Прикид с Котелком! И самым последним появился Обадэй Финг. Он осторожно поддерживал окровавленное запястье, но и на его несколько растерянном лице играла блаженная улыбка.
Диба подбежала к ним, радостно приветствуя каждого по имени, пожимая руки и лапы или даже обнимая тех, кого можно было обнять, не причиняя боли или вреда.
— Ну, давай рассказывай, — потребовал Хеми, восхищенно оглядывая погром в лаборатории. — Что ты тут натворила?
— Представляешь, словеныши уговорили-таки все слова этих заклятий! Те взяли и плюнули на своих шестеродеев и отправились изучать окрестности, — сообщил Джонс. — А мы сидим там и думаем: что это наверху за трам-тарарам такой? Было такое чувство, что сейчас вся фабрика разлетится на куски. Ну, связали шестеродеев покрепче — и к тебе! Зря все-таки мы отпустили тебя одну. — Он, прихрамывая, подошел к разрушенной стене. — Очень, знаешь, за тебя переживали.
— Вы только посмотрите на этих сорванцов! — воскликнула Диба. — Да они будто только что родились!