Понятно, у простых людей магической силы нет, поэтому роза тянет с них жизненную энергию и стакан крови в день. Некоторые ботаники пробовали ставить веточку в вазу со свежей кровью или прививать черенок к животным, но нет, цветок быстро увядает. Ему нужна не кровь, а именно жизненная сила человека. Хотя магия всяко лучше, любой сильный волшебник может не вырезать шип из плоти прошлого владельца, а просто вытащить цветок. Правда, бывший носитель все едино скоро умрет. Редко кто больше недели после удаления выживает.
Черенок можно попытаться укоренить, естественно, на Месте Силы. Приживается плохо, вырастает в куст долго, но если источник сильный, то шансы есть.
Рассказал все это садовнику. Тот разрывается между желаниями сразу свалить из поместья или броситься к кусту, полюбоваться такой диковинкой. Чувствуется фанатизм, такой останется.
Наследство
Если с утра я сомневался, уйти вечером в городское поместье или переночевать в башне, а в столицу переместиться с утра пораньше, то в свете расцветшей розы решил – ночую здесь. Перед сном распечатал из свитка взятые в каморке драгоценности и разложил их на прикроватном столике. Быть может, их бывшая владелица захочет что-то о своих вещах рассказать или дать приказ, как быть с ними дальше. Лег спать и действительно увидел ожидаемый сон.
Та же женщина, что и в прошлых видениях, только очень помолодевшая, склонилась надо мною и поцеловала в лоб. Я услышал шепот: «Как я устала! Наконец-то смогу отдохнуть! А ты, мой правнучек, живи, пока не надоело». Затем она улыбнулась, прощально махнула рукой и без следа растаяла.
Я крепко спал и еле смог встать, когда Кидор меня разбудил. Все осталось по-прежнему, только на среднем пальце правой руки надежно пристроился перстень. Тот, с печатью из черного камня. Причем он не снимался. Из зачарованных предметов не снимаются лишь проклятые вещи и артефакты, которые закляты от утери и передачи посторонним. Очень надеюсь, что у меня на пальце второй случай.
После умывания слуга спросил:
– Ваша милость, драгоценности на столике… Прикажете прибрать?
– Нет, я сам. – И пояснил: – Семейные вещи. Мажеские. Из старого хранилища достал. Хочу посмотреть, что они могут. Не членам семьи их трогать может быть опасно.
– Понял. Что старинные, я так сразу и подумал. Они не прошлой династии и не позапрошлой тоже. Те я несколько раз видел. Наверное, еще древнее?
– Их не трогали более девятисот лет.
– Ах! Какая роскошь! Мало кто из современных родов имеет столько благородных предков! Не трогали девять веков? Сколько же поколений их перед этим носило?