Хотя это ей совсем не нравилось, даже хотелось сбежать из дома, но изредка муж заставлял жену ложиться с ним и своей истинной любовью, корнетом его эскадрона. Тому Крита нравилась как женщина, а муж любил их обоих, хотя предпочитал юношу.
В последней военной кампании, когда полк бросили на помощь союзнику, муж во главе тяжелых кавалеристов под шквальным арбалетным обстрелом домчался до пехотного каре и прорвал его. Впрочем, ценой своей жизни и жизни почти половины эскадрона кирасиров. Весть о гибели мужа привез раненый поручик, произведенный на поле боя из корнетов. Да, бывший любовник ее мужа.
Кроме личных вещей, наград и документов, вестник отдал письмо, шкатулку с подарками, полученными им от графа, и толику денег. Исполнив долг перед вдовой, юноша тем же вечером бросился на меч. Драгоценности из шкатулки оказались существенно дороже подаренных ей, да и принадлежали самому поручику. В предсмертной записке муж написал: «Если ты читаешь это письмо, значит, я умер. Надеюсь, на пепелище наших семейных отношений ты найдешь немного золотых монет. Прости за все. Как жаль, что ты не мальчик. Твой покойный муж».
Полк оформил положенный пенсион и выдал щедрое вспомоществование вдове героя. Однако жена полкового командира попросила ее побыстрее покинуть казенную квартиру, да и сам город. На чужой роток не накинешь платок, вот и витают среди местных гадкие домыслы о самоубийстве поручика. Впрочем, вдове самой хотелось отсюда уехать.
Крайне своевременно объявились родственники мужа и увезли бывшую родственницу в родовую усадьбу для выяснения отношений. Главный вопрос – не в тягости ли она? Крита не стала врать, ответила, что нет. Родня знала о наклонностях покойного и не удивилась. Вдове деликатно объяснили, что без ребенка она не имеет прав на графство, однако оценили правдивость и предложили довольно щедрую вдовью долю – пожизненные доходы с поместья в сто десятин и маленький домик при нем.
Домик, пенсия, доход с поместья, скопленные за время замужества сбережения и шкатулка драгоценностей – что еще вдове нужно, чтобы безбедно дожить жизнь в провинциальной глуши? Но ей всего восемнадцать лет! Два года замужества – разве это все, что предназначено судьбой? Она не согласна до смерти тихо гнить в поместье! Как, впрочем, и возвращаться в семью, которая задешево продала ее.
Мать, узнав о случившемся, прислала письмо, прозрачно намекая на необходимость помочь сестрам. Вдове много не требуется, а им пригодилось бы все, что осталось от мужа. В ответ дочь написала записку с просьбой прислать немного денег на приезд к родителям. Обещала вернуть с пенсиона, выплачиваемого по третям года. Рассказала, что пенсион невелик, всего лишь треть жалованья ротмистра. Что родственники мужа забрали графство под себя и она осталась графиней лишь по титулу.