Чародей (Поселягин) - страница 23

– Как только опущу паруса – немедленно вниз.

– Может, над тучами переждать?

– Кислородное голодание, – напомнил я. – Грозовой фронт высокий.

– Это же военный корабль! – не понимала та.

– Бывший военный. Я уже смотрел, амулетов регенерации воздуха в каютах нет, а соорудить даже слабенький понадобится часов шесть.

– Долго.

– Были бы инструменты, сделал бы быстро, но инструментов мало. Не хватает. Всё, работаем.

Время шло не на минуты, а на секунды. Я быстро спустил паруса, это не сложно, и как раз увязывал их, когда графиня начала экстренный спуск. Увязав паруса, я встал у борта, тут нужна помощь рулевому, и подсказывал, когда сложить киль и закончить спуск. Наконец, спустились. Скорость у курьера немалая, нас несло метрах в двух над землёй со скоростью в пятьдесят километров, и это ещё при слабом ветре. Однако тучи уже над нами, начал моросить мелкий дождь. В общем, добежав до носа, я сбросил за борт якорь. Дёрнув, нас немного протащило, пока якорь не зацепился, и, снова довольно сильно дёрнувшись, курьер встал, носом в сторону ветра. Натянутый якорный канат дрожал от напряжения. Я мигом спрыгнул за борт, графиня отдала канаты, и, забив глубоко штыри, я прочно привязал наш шелх. Канаты и штыри входят в комплект спасательных средств как раз для таких случаев, обычно хранятся в каморке боцмана. Одиннадцать канатов держали шелх, много, но судно дрожало под напорами ветра, однако стояло. Я поднялся на борт по верёвочному трапу, поднял его на борт, после чего указал графине на каюту. Только когда мы оказались внутри, стало возможно разговаривать. Отряхнувшись (мы оба были мокрыми с ног до головы), сказал:

– Всё, отдыхаем. Вы занимайте эту каюту, а я вниз, к девчатам.

– Долго непогода продлится?

– Да кто его знает? Поживём – увидим. Главное, от хозяев своих бывших улетели не меньше чем на тысячу километров.

– Мы могли уйти в другой поток и сбежать от бури, – сказала графиня.

– Могли, но, судя по карте, мы бы ушли в глубь Ханства, а нам нужно в Баронства.

– Но мы летим в другую сторону от Империи? – быстро сообразив, спросила та.

– Конечно. В Баронствах нас примут, снимут метки рабства, и дальше мы свободны. Жаль, шелх нельзя себе оставить, военный корабль, придётся продать, но всё равно неплохо. Оттуда уже можно будет разлететься. Вы по домам, а у меня свои планы.

– Что ж, Баронства так Баронства. Главное – свобода.

После этого меня выставили за дверь, снова под дождь, и я рванул к люку, через который и спустился в нижнюю каюту. Этот люк закрыл, остальные проверил. Ключ доступа и очки рулевого у графини забрал, теперь всё, ждём, пока непогода закончится. А дождь снаружи перешёл в настоящий ливень с громыханиями и молниями. Кстати, да, молнию мачтами мы вполне можем словить, это известная проблема всех шелхов во время стоянок, поэтому на обеих мачтах есть громоотводы, я вбил железные штыри и подсоединил к ним металлизированные ленты для отвода молний. Так что если и ударят, всё в землю уйдёт. А в каюте девчата не спали, они настойчиво предлагали свою помощь, но мы их прогнали, сами справились. В общем, я завернулся в одеяло на свободной койке и вскоре уснул. А графине я соврал – не было у меня дальнейших планов, лишь только добраться до ближайшего баронства. Я просто не успел ещё обдумать, что делать дальше. Некогда было. Я только-только оправился от интенсивной тяжёлой учёбы. В последний раз учитель мне внедрил знания за четыре дня до побега, я ходил как зомби. Так что в ближайший месяц – никакой учёбы. Доберусь до Баронств, буду отдыхать. Пора, а то, чувствую, скоро сломаюсь, не выдержу нагрузки. Вовремя учитель на тот свет ушёл. Что касается девиц, то я даже не знал, как их зовут. Настоящие имена они не говорили, а те, какими их назвали хозяева, они даже вспоминать не хотели. Меня вот настоящим именем звали – Мансур. В принципе, я соврать мог, но тогда, после перемещения, сообщил свои настоящие данные. И правильно сделал, маги и шаманы ложь видели, им могло не понравиться, что я лгу в первый же момент встречи. Это сейчас я врать научился, теперь и маги не разберутся, а в то время не стоило рисковать. А сейчас – спать.