Были там и другие животные и птицы, которым я не знаю даже названия. Дивной показалась мне и аравийская птица — Сака, арабы называют ее «водовоз». Она больше журавля, имеет длинную шею и широкий длинный черный клюв, ноги ее велики, похожи на гусиные и тоже черны.
Цвета она, как и журавль, под шеей у нее зоб, вмещающий около кварты воды. Наполнив зоб водой, Сака летит в пустыню и выливает воду в углубление на поверхности какой-либо скалы. Затем затаивается и нападает на птиц, прилетающих напиться. Через аравийскую пустыню, где живут и охотятся эти птицы, неверные ходят ко гробу Магомета.
Особенно же большое скопление народа бывало возле львятника, загороженного густой и высокой железной решеткой.
Ночью мне снились аисты, убивающие змей, и львы, бегающие по улицам Старого Вавилона.
Утром я сел за стол и снова вспомнил поле под Никополем и нас, три сотни оставленных в живых крестоносцев, — мальчишек и юношей, ожидающих решения своей участи.
Я сел к столу, написал: «Глава вторая», и затем аккуратно вывел: «Каким образом турецкий король обходился с пленными».
Я вспомнил, как Баязид уехал с поля побоища, и турки бросились отбирать рабов себе, султану и его приближенным.
Я вздохнул и написал: «Так я достался на долю короля. Считали, что в этот день было убито до десяти тысяч человек. Пленников своих Баязид отправил в Грецию, в главный город Адрианополь, где мы находились пятнадцать дней. Затем повели нас к приморскому городу Галлиполи, где турки переправляются через Великое море. Там мы, числом триста человек, лежали в башне два месяца. Наверху этой башни находился герцог Бургундский с теми, коих он спас от смерти».
Я вспомнил тьму и смрад нашей тюрьмы, стоны раненых, гнилую воду и вонючие куски рыбы, которой нас иногда кормили… Мы мечтали о луче солнца и глотке свежего воздуха, но нас никуда не выпускали. И вдруг однажды, совершенно неожиданно, спешно погнали во двор нашей тюрьмы, а оттуда на берег моря.
Там нас выстроили в один ряд и приказали встать лицом к морю. Вскоре в проливе Дарданелл появился большой военный корабль. На его самой высокой мачте развевался красный флаг с белым крестом посередине. Красные мантии с белым крестом носили госпитальеры — рыцари ордена святого Иоанна, стало быть, и корабль принадлежал им.
Мне показалось, что среди людей, стоящих на носу корабля, я различил рыжеволосого короля Зигмунда и черноголового сутулого рыцаря — великого магистра ордена госпитальеров Филибера де Мальяк.
Увидя корабль, турки закричали что-то насмешливо и задорно. Те из нас, кто немного понимал по-турецки, объяснили, что мимо Галлиполи плывет король Зигмунд, а турки дразнят его и, обзывая трусом, зовут пристать к берегу, чтобы он освободил своих пленных.