Нет, это, конечно, рядового не оправдывает, но… Четко сформулировать это «но» Бочажок не мог и не хотел, однако почувствовал всем своим заклокотавшим нутром, что этого воинствующего атеиста сам бы с удовольствием отмудохал, не просто бы ударил разок, как этот злосчастный салага, а измордовал бы, как Бог черепаху. И погоны бы сорвал с идиота.
Ничего этого делать Василий Иванович не стал, помечтал только немножко и решил во что бы то ни стало спасти христолюбивого преступника. Почему? Да я ж вам всю эту бесконечную главу объясняю — потому что хороший и честный человек и не его вина.
Однако возможно ли такое вопиющее дело замять? Каким образом? Но, как поется в киножурнале «Хочу все знать», «Было бы желание, придет к тебе и знание!», и, как говорится в словаре Даля, «В нужде и кулик соловьем свищет». И Василий Иванович в этой непростой ситуации проявил себя — вы не поверите — хитрющим интриганом и записным демагогом.
Начал он с командира полка (сам он тогда был начштаба) и легко внушил своему непосредственному начальнику, что это такое чудовищное, такое невообразимое ЧП, что, если узнают наверху, никому и в первую очередь командованию не поздоровится, можно и до пенсии не дослужить, начнутся проверки, вскроется ведь и многое другое, понимаешь? Да ни на что я не намекаю, просто подумать надо как следует, не буди лихо, как говорится.
А замполита он запугал сомнительным душком этого дела в свете последних решений партии (тут Бочажок так заврался, что уже решил, что ничего не выгорит, но замполит сказал, что и сам об этом думал и пороть горячку в этом вопросе ни в коем случае нельзя!).
Ну а для виновника всей этой гадости Василий Иванович нашел, вспомнив дроновские разглагольствования, такой старорежимный аргумент:
— С битой рожей офицерская честь несовместима, раньше бы тебя просто погнали бы из полка, понимаешь? Но и сейчас, товарищ лейтенант, мой тебе совет — помалкивай лучше, чтобы другие офицеры не узнали, а то ведь могут, знаешь, неприятности быть.
Понятия об офицерской чести у незадачливого богоборца, скорее всего, были иными, более совремёнными, и устрашило его, конечно, не это, а неприятный тон и тяжелый взгляд Бочажка, особенно когда начштаба говорил о возможных неприятностях.
И таким Василий Иванович выказал себя хитромудрым змием, что дело это действительно рассосалось, да еще и на радость всем — лейтенанта перевели с повышением в другую часть, рядового сначала положили в госпиталь с какой-то придуманной хворью, а потом и вообще комиссовали, и вернулся этот дикарь в свое таежное урочище, славя раскольничьего Бога и Его непорочную Матушку.