– Ты не можешь просто так взять и уйти, – крикнула я ему вслед, вздохнула и зашла на кухню.
Он снова включил чайник, чтобы заварить чай.
Как он вообще способен думать сейчас о чае?
– Я уже сказал, – ответил он, не поворачиваясь. – Я не собираюсь разговаривать с тобой, когда ты расстроена. Ты не желаешь ничего слушать.
– Я ДАЖЕ НЕ ПЛАКАЛА! Я ЗАДАЛА ОДИН ПРОСТОЙ ВОПРОС!
Скрестив руки на груди, он повернулся. Весь его вид словно говорил «ага!».
– Не кричи на меня, Тор. Не смей повышать на меня голос.
– ТОГДА НЕ ДОВОДИ МЕНЯ ДО КРИКА!
– Тори, – сказал он предостерегающе и отвернулся. Достал наши кружки и положил в них чайные пакетики.
– Том, – умоляюще протянула я. И тут подоспели слезы. Он всегда использует плач против меня. – Что между нами происходит?
Молчание. Он повернулся и посмотрел на меня. Я ждала гнева, язвительных замечаний, отговорок. Мои рыдания всегда раздражают его. Но в этот раз он смотрел прямо на меня, и на его глаза тоже наворачивались слезы.
– Не знаю, Тори, – тихо ответил он, – не знаю.
Чайник кипел, но нам было все равно. Мы не сводили друг с друга взгляда. Раздался щелчок, чайник выключился.
– Мы несчастны друг с другом, – сказала я. И это была правда. Правда, которая почему-то появилась в этот момент и отказалась скрываться. – Уже давно. Мы не занимаемся сексом. Мы все время ссоримся. Мы не обсуждаем будущее, и я думаю, для этого есть причина.
К горлу подкатила горечь, и по лицу покатились слезы. Я закрыла лицо руками, но рыдания продолжались. Вот и все. Мы расстаемся. Я это знала. Вот что происходит. Так надо.
Не в силах больше выносить мою боль, Том подошел и крепко обнял меня. Я почувствовала его запах – я всегда любила его запах.
– Но я люблю тебя, Тор, – прошептал он мне на ухо. – Я очень люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
Отчаяние превратило мой голос в едва слышный шелест. Сердце разрывалось на куски. Это напоминало пытку горящим факелом. И я сказала:
– Но я не уверена, что нашей любви достаточно.
Он уткнулся головой в мое плечо, не веря моим словам.
– Я не думал, что так будет, – пробормотал он. – Все это так неожиданно.
– Для меня тоже.
Он должен мне поверить. Должен. Предполагалось, что мы съедим сэндвичи и я напишу пару глав. А потом, быть может, мы прогулялись бы по парку, пока не стемнело. Но почему-то – и я до конца жизни буду пытаться понять почему – я все изменила.
Слова сорвались с моего языка прежде, чем я успела их обдумать:
– Том, нам надо расстаться.
Мне не верилось, что я это сказала. Я была так же поражена, как и Том. Он застыл. На какое-то время мы оба застряли в отчаянной агонии моих слов.