– Мам? Пап? – начала я, перекатывая в руках бокал.
– Что такое, милая? – спросил папа.
Я помолчала, продолжая вертеть багровую жидкость.
– Как вы поняли, что предназначены друг для друга?
Они синхронно рассмеялись. Мама потянулась ко мне и положила морщинистую руку поверх моей.
– В чем дело? Что тут смешного? – спросила я.
– Я просто никогда об этом не задумывалась, – ответила мама и повернулась к отцу. – А ты?
– Я просто знал, что с тобой мне легче ладить, чем с кем-то еще.
– Мне тоже. Мы просто поладили. – Она повернулась ко мне. – Ваше поколение придает этому слишком большое значение. Думаю, если бы я посмотрела на твоего отца с вопросом «точно ли ты мой единственный? Правда ли я могу провести с тобой всю свою жизнь?», я бы перепугалась и вскочила на поезд до Тимбукту.
– Эй, – запротестовал отец с пьяной от вина улыбкой.
Мама рассмеялась, но крепче сжала мою руку.
– Вы с Томом опять поссорились? – осторожно спросила она, потирая мой большой палец.
Я допила вино. Зря я подняла эту тему. Надо следить за тем, как часто я жалуюсь на Тома.
– Ну, слегка… он сейчас в Вегасе по работе. Я не хотела, чтобы он ходил на стриптиз.
Родители поморщились.
– Он же не пойдет, я надеюсь?
Папу, казалось, смертельно обидела одна только мысль об этом, значит, это не пустяк. Ведь папа – тоже мужчина, но в такие места он не ходит. Мужчинам не обязательно туда ходить. Так поступает только определенный тип мужчин… например, мой давний бойфренд.
Я пожала плечами, внутри все напряглось. Я представила, как Том с ухмылкой сует купюру в трусики другой женщины. Как он весело обсуждает со своими мерзкими дружками с работы, кто из стриптизерш симпатичнее. Как он говорит им, что я была против, но он все равно пришел, и они подбадривают его.
– Не знаю, – честно ответила я. – Он сказал, что его туда не тянет, но все парни с работы собираются идти.
Повисла тишина. Родители уже усвоили, что так будет лучше. Я столько раз звонила им с вопросами, правильно ли поступил Том и почему я чувствую такое разочарование, говорила, что с меня хватит, что я не могу больше это терпеть. Они признавали, что я достойна большего, что уже давно было понятно, что мы не подходим друг другу, что мне нужно уйти от него. Но Том покупал цветы, просил прощения и становился таким, каким мог быть: чутким, добрым, заботливым, родственной душой – таким он был, когда мы впервые встретились. Он обещал, что все изменится, повторял, что я единственная в своем роде. До сих пор не верится, говорил он, что такая красивая, талантливая, успешная, необычная, добрая девушка досталась ему. По его словам, он никогда раньше не испытывал подобных чувств, а значит, мы должны быть вместе. И так раз за разом я верила его обещаниям. Поверить было гораздо проще, чем уйти. И я раз за разом предавала родителей и их поддержку.