А что я, блин, делаю?
* * *
Я не сказала «да» – вот что самое важное. Так я успокаивала себя на выходе из гладкого стеклянного здания, щурясь от солнца. Кейт предложила отпраздновать шампанским, но я отказалась. Я не сказала «да». Я не подписывала контракт. Я всего лишь кивнула, когда они заговорили про первые три главы, не упоминая при этом срок сдачи.
Я побродила по галерее Хэя, а затем оказалась возле Сити-холла, пытаясь перевести дыхание. Я смотрела на Тауэрский мост и разглядывала прохожих. Бизнесмены плавились от жары в костюмах по дороге на встречи, туристы позировали перед мостом с селфи-палками в руках, разносчики торговали мороженым и водой с наценкой, бегуны явно были недовольны тем, что их дорожка вдоль достопримечательности запружена народом. Парочки, переплетая пальцы, целовали друг друга в щеку, делая вид, будто это не они вытянули руку с телефоном для снимка.
Ты счастлив? – мысленно спрашивала я каждого прохожего. – А ты?
В руке завибрировал телефон – сообщение от Тома.
Том: Как прошла важная встреча?
Я не знала, что ему ответить. Если признаться, что я несчастна, он спросит почему. Я объясню, но он не поймет, почему я расстроилась. И тогда он изобразит сочувствие, но в глубине души подумает, что я просто бешусь с жиру. И я разозлюсь на него. Эта злость выплеснется на следующей неделе, когда я не смогу больше сдерживаться. Мы повздорим из-за какой-нибудь мелочи, например ко скольки лучше заказать доставку продуктов, и кончится все тем, что я начну орать: «МЕНЯ БЕСИТ, ЧТО ТЫ НЕ ПОДДЕРЖАЛ МЕНЯ, КОГДА БЫЛА ТА ВСТРЕЧА». Его первой реакцией будет «какая еще встреча?» – ведь это было так давно. Я объясню, и он решит, что я вконец чокнулась, раз припомнила дело недельной давности. А потом разозлится – ведь он меня поддержал. А мне придется объяснять ему, что да, он меня поддержал, но это было неискренне, – и все станет еще хуже. Он обвинит меня в том, что я все время выставляю его виноватым. Я посмотрю ему в лицо и пойму, что я перегнула палку и мне нужно следить за языком, – и попрошу прощения, ведь в его глазах будет плескаться чистая ненависть. Том извиняться не станет – он же не сделал ничего предосудительного. Он накажет меня за то, что я вообще подняла эту тему. Наказание будет заключаться в том, что он ни разу не прикоснется ко мне, не обнимет меня, не поцелует меня, скажет, что он «нисколько не злится» и что «все в порядке», – и так будет недели две, пока я, наконец, не попрошу прощения за то, какая я ненормальная.
Так что я написала:
Тори: Все прошло замечательно. По всей видимости, они хотят, чтобы я писала по книге в десятилетие – и так до самой смерти.