– Я сделаю всего-навсего один глоток. Уж один-то гребаный глоток мне можно?
Я не знала, к кому она обращается.
– Само собой! – поддержала я ее. Том пожал плечами. О беременности он не знал примерно ничего.
Найджел рассмеялся, обнажив россыпь пломб.
– Да пожалуйста, солнышко. Никто тебе не запрещает.
– Еще как запрещают, – воскликнула Ди. – Ты даже представить себе не можешь. На прошлой неделе я попросила вина на донышке, и ко мне подошли, чтобы сообщить, что я плохая мать. Незнакомые люди рассказывают мне, что я могу и не могу есть. Меня спрашивают, как я сплю, какие витамины принимаю. Я даже пакет из магазина не могу донести без того, чтобы какой-нибудь придурочный самаритянин у меня его не отнял, потому что мне, видите ли, вредно таскать тяжести.
– Ну разве она не чудо? – спросил нас Найджел, поцеловав Ди в макушку. – Лучшая женщина на свете.
Ди, покрасневшая и польщенная, выбралась из-под его плеча.
– Но это правда, – запротестовала она, – Тор, ты и представить себе не можешь весь этот ужас.
Еще бы, ты же ничего из этого мне не рассказываешь, подумала я. Я впервые все это слышу.
Я беспокойно посмотрела на меню – вегетарианских блюд практически не было. За что французы так ненавидят вегетарианцев? Почему они не страдают несварением от такого количества грубой пищи? Француженки очень стройные, но стоит мне съездить в Париж, мой желудок напоминает рекламу средства от запора, где героиня все время складывает еду в сумочку.
Том наклонился ко мне.
– Как тебе меню? – прошептал он. – Есть что-нибудь для тебя?
Я улыбнулась и положила руку на его бедро в знак признательности.
– Найду что-нибудь. И прости… за сегодняшнее.
Он поцеловал меня в лоб.
– Ты прощена.
К нам подошел официант с бутылкой в руках и налил немного Найджелу на пробу. Я ждала, что Найджел отпустит шутку в стиле «да, на вкус напоминает вино», как обычно поступают все, кто вынужден играть в эту странную игру в ресторанах. Но Найджел, сделав небольшой глоток, начал полоскать его во рту с малопривлекательным хлюпающим звуком. Он покрутил бокал в руках, подержал на свету и, наконец, с надменным видом кивнул, не говоря ни слова. Я посмотрела на Ди, собираясь скорчить гримасу, но она с задумчивым видом гладила живот.
Официант принялся разливать вино, и Ди знаком остановила его, когда он попытался налить ей полный. Не меньше шести других посетителей не сводили с нее глаз, и я разозлилась на них. Ди тоже их заметила и подняла бокал в их сторону.
– Это чтобы опохмелиться, – крикнула она им. Я расхохоталась.
– Мне так хочется тебя обнять, – сказала я. – Это твоя лучшая шутка.