Он вздохнул и прижался к моим холодным пальцам.
— Лоб немного горячий, но я не думаю, что у тебя температура. Это тепло скорее оттого, что ты так долго лежал в постели.
Он устало посмотрел на меня неподвижным взглядом:
— Уверена?
— Вполне.
Он что-то проворчал, как будто не был убежден моим заключением, но при наличии младшей сестры и мамы-медика я знала, как проявляется высокая температура. Его температура в худшем случае была слегка повышена.
— Ты достаточно пьешь?
Он вяло покачал головой.
— Ты голоден?
Снова покачивание головой.
Я вздохнула:
— Сделаю тебе чай.
Лука заморгал:
— Спасибо.
Я изобразила подобие улыбки и встала. Наш быт однозначно не годился для болезни, так как единственным чаем, который я нашла, был черный. Но это было лучше, чем ничего. Я добавила в него немного меду, точнее, не так много, как обычно делала для себя. В комнате Апрель я нашла пачку с мягкими салфетками для снятия макияжа, которую тоже принесла Луке.
— Вот. — Я держала чашку перед его носом.
Он обессиленно поднял руку и сделал глоток. От отвращения Лука поморщился.
Я фыркнула:
— Не валяй дурака. Это тебе поможет. У тебя ведь болит горло?
Он кивнул.
— Тогда пей. — Я решительно поднесла чашку к его губам, и он неохотно сделал еще один глоток.
— У тебя есть что-нибудь против простуды?
— Не знаю.
Я взглядом призвала Луку выпить еще немного чаю, а потом написала сообщение:
Привет, у вас в доме есть что-нибудь от простуды?
Апрель: Нет. Зачем? Ты заболела?
Я: Нет, Лука.
Апрель: Черт, когда он заболевает, то становится большим ребенком.
Я: Я уже заметила. Он хотел, чтобы я его убила.
Апрель: Мне приехать?
Я: Нет, я контролирую ситуацию.
Апрель: Уверена?
Я: Конечно
Я достаточно часто заботилась о Норе, наверняка справлюсь и с Лукой.
Он поставил чашку на стол. Судя по содержанию, ничего больше не выпил.
Я вздохнула:
— Ты можешь полчаса побыть один? Я поеду и что-нибудь привезу тебе.
Лука кивнул с закрытыми глазами.
Я надела пальто и сапоги, а потом, недолго думая, поставила перед Лукой ведро. Чтобы не произошел несчастный случай, последствия которого придется убирать мне.
Я ехала на фургоне десять минут до ближайшей аптеки. Супермаркет был ближе, но я не могла в субботний полдень двигаться по узким проходам с сотнями других людей. Но и парковка аптеки была заполнена. Сердцебиение мгновенно ускорилось. Во мне росло желание развернуться и, не добившись результата, поехать домой. Я уже давно не чувствовала себя такой беспомощной. В последние недели у меня получалось жить в неком подобии пузыря, который включал Апрель, Луку и относительно постоянную компанию в университете. Лишь групповая психотерапия нарушала привычный круг общения, но благодаря доктору Монтри я чувствовала себя уверенно. Передвигаться одной среди чужих людей в новом месте — я уже давно этого не делала.