— Но я спала на туристическом коврике, не имела кухни и вынуждена была прокрадываться в душ общежития.
На губах Луки появилась тонкая улыбка:
— Я помню. Ты боялась, что я донесу на тебя. Не так ли?
Нет, я боялась, что ты причинишь мне вред.
— Да.
— Я бы тебя никогда не выдал, — заверил он и при этом проникновенно посмотрел на меня. В его глазах вспыхнул свет, и это был не отблеск огня.
Я знала этот взгляд, он выдал мне то, о чем Лука не говорил вслух: он уже тогда захотел меня. Возможно, не так, как сейчас, но ему явно понравилось то, что он видел. Тогда бы это знание привело меня в панику, а сейчас я чувствовала, как во мне растет совсем другой вид волнения. Оно началось с нервного покалывания в животе, за ним последовало тянущее чувство между ног, от чего стали горячими щеки, как будто тело вспомнило о том, каково это — чувствовать там его язык. Воспоминание о нашей общей ночи вспыхнуло в памяти, и я была уверена, что Лука в этот момент, несмотря на темноту, мог разглядеть в моих глазах неуместное желание. Страсть в его взгляде с каждой секундой становилась все заметней. Этот импровизированный ужин при свете свечи был ошибкой. Лука и я одни в темноте, отгороженные от остального мира. О чем я только думала?
Я поспешно отвернулась и стала подробно рассматривать свой кусочек маршмеллоу, который тем временем покрылся коричневой корочкой. Я подула на него, чтобы не обжечь язык и отвлечься от Луки, который все еще смотрел на меня. Именно поэтому я сознавала все свои движения и реакции. Не важно, шла ли речь об учащенном дыхании или вытянутых трубочкой губах, когда я дула на маршмеллоу.
Когда я осторожно стащила зубами с вилки горячий комок, Лука издал звук вроде урчания. От этого звука по спине пробежала приятная дрожь, и я едва смогла проглотить липкую массу. В горле вдруг пересохло, теперь я ощутила Луку каждой клеточкой своего тела. Я чувствовала его теплое бедро, которое прижалось к моей ноге. И его левую стопу, которая, дразня, уперлась в мою правую. Но прежде всего я чувствовала его руку, лежавшую на диване и касавшуюся моей спины сквозь тонкую материю пижамы.
Еще десять минут назад я едва ощущала прикосновение, однако теперь чувствовала его ясно и отчетливо. Оно было одновременно вопросом и приглашением, и я знала, что надо было сказать «нет», но у меня не было сил произнести слова. Лука и я не могли быть вместе. Мой разум знал это, но сердце не реагировало на его призывы.
— Сага, посмотри на меня, — сказал Лука. Голос звучал так тихо, что его почти заглушил шум дождя.