— Сага… — Он застонал, и его бедра вздрогнули.
Я начала медленно его тереть, Лука задрожал. Его рот и руки были теперь неподвижны. Он полностью отдался моим убыстряющимся движениям, и я снова была заворожена тем, что могла вызвать в нем одним прикосновением. Его дыхание было прерывистым, глаза закрылись, а брови хмурились, будто он должен был сильно на чем-то сконцентрироваться.
Я смотрела на него смело и без всякого стыда. У нас был только один этот раз, и я запомню его во всей полноте. Лука был в этот момент в крайнем напряжении, и я бы с удовольствием принесла ему освобождение, которого так ждало его тело. Однако это привело бы отношения к быстрому концу, а я еще не была готова прекратить их. Поэтому я медленно вытащила руку из его трусов, отчего Лука издал стон, который звучал одновременно облегченно и отчаянно. Я быстро прижала губы к его губам, чтобы дать ему знать, что это еще не конец. Еще далеко не конец.
Его руки снова отправились в путь, чтобы изучить каждый сантиметр моего тела, и я спросила себя, знает ли и он, что это прощание? Однако я быстро отогнала эту мысль и отдалась поцелуям Луки и его любопытным пальцам, которые уже прокрались под пояс моих пижамных штанов.
По телу пробежала нервная дрожь, когда он двинулся вниз к пульсирующему месту между ног, которое так желало его. Я раздвинула бедра, и из губ вырвался страстный стон, когда Лука проник пальцами в мою влагу. Медленными круговыми движениями знакомился он со мной. От его движений во мне сжимался каждый нерв.
Я вцепилась в плечи Луки и застонала, на его лице появилась довольная улыбка. Он не только доставил мне удовольствие, но и каждым своим прикосновением показал, что все случившееся между нами не изменило наших чувств друг к другу.
Эта ночь должна была подвести черту под тем, что мы имели, но в этот момент, когда Лука впервые погрузил в меня пальцы, я не знала, что мне делать без близости с ним. Мысль о том, чтобы быть без него, вызвала болезненное ощущение в груди. И речь шла не только о физической близости между нами — о гораздо большем. Еще никогда в жизни я не чувствовала такого полного единения с другим человеком. Словно Лука стал частью меня, когда неосознанно помог мне собрать то, что на протяжении многих лет ломал Алан. А как можно отпустить часть себя? Невозможно.
Я жалобно застонала и крепче обняла Луку. Наш поцелуй стал нервным и неистовым, и, открыв рот, я ощутила соленый вкус на языке. Сначала я не поняла, что случилось, а потом мне стало ясно, что я чувствовала вкус своих слез. Почему я плакала?