Я улыбнулась ему, при этом пальцы продолжали гладить его кудри, но он, казалось, едва замечал это. В его глазах бушевала буря. Наверное, он думал обо всех возможностях причинить боль Алану.
— Почему эта гадина не сидит в тюрьме? — спросил он, прежде чем я ответила на его предыдущий вопрос. — После всего, что ты рассказала, он должен быть именно там.
Я прекратила гладить его волосы.
— Да, это так. Теоретически. Но я бы никогда не донесла на него.
— Почему?
Я пожала плечами в жалкой попытке преуменьшить значение этой истории. Но я очень хорошо понимала реакцию Луки.
— Это ничего не дало бы.
— Конечно дало бы.
— Болтовня! — фыркнула я и закатила глаза. — Тебе надо посмотреть статистику. Я не родная дочь Алана, а он никогда… Нет никаких доказательств. Это было бы просто слово против слова, а закон на его стороне. В лучшем случае он получил бы несколько лет условно, и что бы это мне дало, кроме его гнева? И страха его мести?
Лука растерянно заморгал:
— Что значит «закон на его стороне»? Что ты имеешь в виду?
— Алан полицейский. Твой друг и помощник. — В моем голосе звучал сарказм. — Его документы безупречны, коллеги любят его. Несколько лет назад он даже получил два знака отличия. И он лично знает массу адвокатов и судей. Такой, как он, не попадет в тюрьму.
— Но ты…
— Слово против слова, — прервала я его.
— Проклятье! — разъяренно выругался Лука, и я почувствовала, как затвердели его мускулы.
В попытке успокоить Луку я начала осторожно гладить его щеку вниз до подбородка. Челюсть была такой напряженной, будто в любой момент могла треснуть. Но постепенно Лука расслабился от прикосновений, хотя мои пальцы были холодными и влажными. Гнев исчез из его глаз, и он вдруг показался таким же усталым, какой чувствовала себя я. Он вздохнул и обнял меня, я прижалась к нему, и он погрузил лицо в изгиб между моим плечом и шеей. Его теплое дыхание касалось кожи, когда он сделал несколько глубоких вдохов.
— Сага, мне очень жаль, что ты все это перенесла. Я не знаю, что сказать. Это так… так неправильно. А как же мама и Нора? Они ничего не знали об этом?
Я покачала головой.
— Почему ты ничего им не сказала?
— Потому что не могла.
Лука посмотрел на меня:
— Что ты имеешь в виду?
Я вздохнула в поиске правильных слов. У меня появилось чувство, что они закончились.
— Это тяжело объяснить. В течение многих лет он заставлял меня чувствовать себя маленькой и незначительной и считать, что во всем виновата я сама. Словно я заслужила такого отношения с его стороны. Я была убеждена в том, что все будут на его стороне и против меня. В мгновения слабости мне до сих пор приходят эти мысли. Я не хочу, но это как… рефлекс. Так же, как и страх. Это поселилось в моей голове, и я каждый день работаю над тем, чтобы избавиться от этого. Я знаю, это должно звучать безумно для постороннего, но лучше я не могу объяснить. — Еще несколько месяцев назад я бы и так не смогла, но доктор Монтри помогла мне выразить мое состояние словами.