— Спасибо за предложение, но я не могу себе это позволить.
— Жаль, — сказала Оливия. — Если что-то изменится, свяжись со мной.
— Конечно.
Я закончила разговор и закрыла на мгновение глаза, чтобы подавить отчаяние. Вопреки рассудку я возлагала надежды на квартиру Оливии, и теперь у меня оставалось не так много времени, чтобы найти пристанище. Наверное, надо начать выписывать адреса коммуналок с разнополыми жильцами, если я хочу съехать из мотеля перед началом лекций. Иначе мне раньше или позже придется вернуться в фургон.
Я со вздохом открыла глаза и заметила, что стою прямо перед доской объявлений. Я внимательно скользила взглядом по объявлениям в надежде найти подходящее. Чего, конечно, не случилось. Однако, когда я уже хотела отвернуться, мое внимание привлек заголовок: Порядочный/ая студент/ка/ требуется для выгула собак.
Я просмотрела объявление. Пожилая женщина искала кого-то, кто помог бы ей выгуливать ее джек-рассел-терьеров. Гибкий рабочий график. Двадцать пять долларов в час. Правда, я не имела опыта общения с собаками, но не могло же это быть очень тяжело? Я оторвала один из листков, на котором был написан номер телефона этой женщины, и вернулась за стол.
Камерон ушел, а Апрель настойчиво смотрела на меня.
— Есть новости?
Я кивнула и села.
— Это была Оливия.
— И у тебя есть комната? — с надеждой спросила Апрель.
Я покачала головой.
— Ах, Сага. Мне очень жаль. — Она взяла мою руку. Несмотря на тепло в кафе, ее пальцы были как лед, и мне надо было сдержаться, чтобы не убрать руку. — У тебя есть другие квартиры на примете?
— В данный момент нет.
Я вздохнула и попыталась не принимать слишком близко к сердцу отказ Оливии. Однако из-за всех неудач последнего времени мне было тяжело оставаться позитивной. Я вяло спросила себя, когда жизнь наконец снова приготовит для меня что-то хорошее.
Ощущение падения разбудило меня. Я прерывисто дышала, широко открыв глаза. Включила свет. Я вспотела, пижама прилипла к коже. Мне приснилось, что я уехала из мотеля и, несмотря на минусовую температуру, вынуждена была спать в фургоне, так как нигде в городе больше не было мест в гостиницах. Я дрожала, холод впивался в тело, как сотни маленьких иголок, пока дверь в машину не открыла Апрель. Как после обеда в кафе, когда я рассказала ей об отказе Оливии, в ее взгляде были сочувствие и печаль, но и решительность тоже. Она сказала мне, что я не должна здесь оставаться, и с нечеловеческой силой потащила меня в ночлежку, где я должна была спать на нарах, окруженная незнакомыми мужчинами. Онемев, уже не от холода, а из-за всех этих глаз, которые наблюдали за мной, я легла на временную кровать — и упала.