— Все будет хорошо, — заверила я ее не очень убедительно. — По крайней мере, я надеюсь на это… Мы оба возьмем себя в руки. Обещаю. Кроме того, мне всегда нравилось жить вместе с вами. А стены не пахнут старым жиром. Это однозначный плюс.
Апрель рассмеялась.
— Я в любом случае рада, что ты вернулась. И я позабочусь о том, чтобы Лука вел себя прилично.
— Мы справимся.
Апрель не должна быть посредником между мной и Лукой. Это постоянно заставляло бы ее выбирать чью-то сторону, а я не желала ей этого. Мы взрослые люди, и нам как-то удастся договориться и не вести себя, как на встрече Нового года. Я твердо верила в это. Все-таки еще две недели назад мы любили друг друга.
Апрель и я довольно долго лежали в постели и болтали о том о сем, словно не виделись год. Она рассказала мне, что Меган отказалась забрать обратно картину у Камерона. Он бросил ее в мусор, но уже через полчаса вытащил из страха, что кто-то ее увидит, забрал с собой и где-то повесил. А я посвятила ее в свои планы устроиться на вторую работу — выгуливать собак. Апрель понравилась идея, и она предупредила меня о том, что когда-нибудь пойдет со мной, чтобы поиграть с прелестными щенками.
Вдохновленная ее энтузиазмом, я наконец осмелилась позвонить по номеру, листок с которым захватила с собой из «Le Petit».
Мне ответила госпожа Джексон. У нее был хриплый голос, как будто она всю жизнь была заядлой курильщицей. Она прожужжала мне все уши, рассказывая о причинах, по которым не могла больше совершать долгие прогулки со своими пятью джек-рассел-терьерами. Я рассчитывала на то, что она пригласит меня к себе, чтобы познакомиться, прежде чем доверит мне своих «малышей». Однако мы сразу договорились о дате первой прогулки с собаками. На следующей неделе.
Луку в эти часы я не видела. Я предположила, что он спрятался от меня в своей комнате, как я от него — в комнате Апрель.
— Аарон что-нибудь сказал по поводу поцелуя?
— Какого поцелуя? — спросила Апрель, роясь в гигантской куче вещей на кресле. — Со мной или с Коннором?
— Конечно с Коннором. — Я знала, что между Апрель и Аароном ничего нет.
Она вздохнула.
— Только то, что в этом не было ничего особенного.
— Ничего особенного? — спросила я, приподняв бровь. — Это был поцелуй с языком.
— Я знаю! — Она вытащила пуловер из стопки одежды, которая при этом опасно покачнулась. — Я сказала ему, что другим парням это точно не показалось бы таким невинным. На это он пожал плечами и назвал всех других обывателями, не понимающими шуток. Я бы охотно выслушала мнение Коннора по этому поводу.