«Не прощай его», — сказала в напутствие мадам Беттарид.
На этот раз я была с ней солидарна. Я считала её монстром, а, выяснилось, что на контракте настаивал Финн. Теперь я шла к нему навстречу, как на войну, и чувствовала себя солдатом штрафной роты, которому не дали и винтовки.
Мы поравнялись.
— Мира… — сказал Финн хрипло.
Я прошла мимо, даже не повернув голову.
— Дамира! — позвал он не своим голосом.
Не обернулась. Камеры, чернокожие торговцы, эйфелевы башенки на цветастых тряпках… — вот моя цель. Я робот, я к ним иду. До скрипа в суставах. Листья деревьев рано поржавели от жары. Моё сердце так же скукожилось. Рассыплется?
— Мира! — Финн догнал меня сзади, схватил за плечи. Заглянул в глаза. — Плевать на них! Пойдём со мной! Сбежим! Мира, очнись же!
Я медленно убрала его руку. Медленно отвернулась. И медленно пошла к цветастым тряпкам, наступив на половину своего сердца каблуком сандалий. Ветер швырнул в сторону из-под ног пару рыжих листов каштана и обрывки моей души.
— Я же правда люблю тебя! — прокричал мне вслед Финн, разрывая голосом то, что в груди оставалось.
А ум, как старая печатная машинка, выбивал с противным стуком по вискам его слова из кафе в ЛаФайет: «Я говорил Катрин, что контракт нужен! Такой темперамент…» А в затылке отозвалось азбукой Морзе: «Как он мог знать о моём темпераменте, если контракт был распечатан до нашего первого поцелуя?»
Я развернулась и глядя на бледного, как фаянсовый умывальник, Финна, проговорила тот же вопрос вслух:
— Что ты знал обо мне до нашей встречи?
— В смысле «до»? — хрипло спросил Финн.
— Контракт был составлен до того, как я пришла в Бель Руж.
Толстый режиссёр что-то прокричал в рупор от Эйфелевой башни. Финна передёрнуло. Мадам Беттарид смотрела на нас издалека невозмутимо, сложив на груди руки, Арина подпрыгивала вокруг неё, как бессмысленная болонка. Откуда-то нарисовался Дмитрий Макаров, мой главный «рабовладелец». Душу ураганом закрутило так, что изнутри царапало контуры тела песком, щебнем, сорванными крышами и обломками надежд. А Финн смотрел на меня растерянно, словно забыл слова песни на сцене.
— Говори! — прорычала я и сжала кулаки.
— В Лувре… — выговорил он.
— Что встретились мы в Лувре, я в курсе. Но там я с транспарантом не бегала: «Я врежу тебе по морде и пошлю к чёрту, если предашь». Так откуда?!
Финн сглотнул.
— Но ты же… — это она.
— Кто она?! — прокричала я.
— Нефертити.
— И?!
— А она посла… оставила меня… Эхнатона… Ну… И не захотела больше видеть. Если ты — это она, то…
— То значит нужно вести себя, как козёл, чтобы я послала тебя и в этой жизни далеко и надолго? Говори! — Я готова была его опять ударить.