Финн беззаботно пожал плечами.
— Они не настоящие!
— Как?! — притворяться не пришлось, я опешила на самом деле. — Она сказала, что настоящие, из гробницы Тутанхамона!
Он улыбнулся мне, как болезной:
— Она сказала, ты поверила: в этом суть.
— Не понимаю.
— Ну, это как и с нами, — виновато развёл руками Финн. — Чтобы ты играла по-настоящему, надо было, чтобы ты поверила! Ведь сработало?
— Но там даже царапины совпадают с иллюстрациями, которые я видела… когда писала диплом! — не выдержала я.
— Надо же, какая у тебя память, — присвистнул Финн. — Но наши мастера в студии спецэффектов — просто гении! Сделают и царапины, и полную античность. Голливуд без них осиротел. Видела бы ты, какого ненастоящего меня они сделали!
— В смысле ненастоящего?
— Мою копию в полную величину и маску для съёмок. Тоже не отличишь от оригинала! А ещё пару пластиковых статуй сварганили, чтобы потом размножить с помощью компьютерной графики для украшения храма в Амарне. Я — фараон-солнце, йуху!
Он веселился, а моё сердце отчего-то кольнуло.
— Маску?
— Круче, чем в музее восковых фигур. Стягивается и надевается в два счёта. Для каскадёра. И твою должны сделать, чтобы не мучить тебя трюками.
— Вот как!
— Именно так, милая моя! — Финн расслабился и стал игривым, поверив в то, что наш конфликт исчерпан.
А в моей голове всё перемешалось. Если он искренен, значит, я ошиблась: браслеты были не похищенными, и мадам Беттарид — не преступница, просто экстравагантная, экзальтированная дама, которой нравится играть в эзотерику. Но как же тогда моё чувство древности? Я загипнотизировала сама себя, эффект плацебо?
Финн притянул меня, несмотря на лёгкое сопротивление.
— Дамира, мой звонкий, железный клинок, — проговорил из губ в губы Финн. — Я тебя люблю! А ты?
— Да… — на автомате ответила я.
— Ты останешься со мной? Ты простила меня?
— Да…
А в висках пульсировало: возможно, я все выводы сделала скоропалительно? А как же Лембит? Что скажет он? И на мои сообщения он не ответил. Уже выяснил, что браслеты — копии и потому не торопится? Глупая девушка с амбициями и паранойей Интерполу больше не интересна?
Когда дверь за Финном закрылась, меня нахлобучило мыслями, как дом снежной шапкой. Разве после примирительного секса бывает так горько?
Я на всякий случай спрятала в чемодан наброски, схемы и блокноты, задним умом понимая, что Финн мог их заметить. Поставила на зарядку телефон и завалилась спать.
Утром всё закрутилось вновь. В мою комнату заглядывали поочередно все кто ни попадя: горничная со свежими полотенцами; водитель Пьер с вчерашними покупками — пакеты с логотипами модных брендов выстроились стройным рядом возле гардероба; Ромео с «дружеской» розочкой и просьбой «не рассказывать никому»; Арина с расписанием на сегодня. Отчиталась за Финна деловым, чётким тоном, словно он был поездом, отходящим по расписанию: