— Макс уехал на съёмки утреннего шоу в пять утра. Затем у него продолжение записи в студии и выступление на радио. Занят до вечера.
— Спасибо, буду иметь в виду, — кивнула я, сохраняя дистанцию.
После вчерашнего разговора она не смотрела мне в глаза, будто ей было неловко. Подумалось, что человек не испытывает чувство вины, если считает себя правым.
⁂
Завтракая со всеми в большой столовой, пронизанной солнечными лучами и лишённой намёка на мистицизм, я будто спинным мозгом чувствовала, что где-то там, возможно под нашими ногами, есть та сама зала, расписанная зелёными иероглифами, с золотым знаком Гора и саркофагом. Странное совпадение: вчера аж двое хотели показать мне потайной ход, и одному удалось. Интересно, ходы ведут в одну комнату или в толще стен и подвалов спрятаны целые лабиринты?
И вдруг я чуть не поперхнулась кусочком манго, осознав, что Финн блефовал: договор на русском никуда не исчез, и как бы красиво не выглядела сцена ночью, уйти я по-прежнему не могу. Что ж, по крайней мере, больше нет кабальной версии договора на французском языке. Но Финна, видимо, не изменить.
Запах кофе и горячего шоколада кружил по столовой масляным соблазном, а я ела без вкуса и желания, не участвуя в разговорах танцоров, не прислушиваясь к шуточкам. Чужеродная, как зритель, внезапно на киноэкране и в самой гуще событий. Почему мне кажется, что всё это вообще меня не касается? И почему я не чувствую радости от того, что Финн меня любит? В злости был стержень, он лишил меня и его, и снова оставил. Я понимаю: у него дела, но я будто сидела на стуле без ножек за мгновение до падения.
С подчёркнутой доброжелательностью мадам Беттарид поинтересовалась, как я себя чувствую. Я кивнула и поблагодарила сдержанно.
— Поговорить не хочешь? — спросила Катрин.
Я не хотела. Это вчера я планировала положить голову в пасть льва, чтобы вывести на чистую воду похитителей артефактов. А если они ненастоящие, в чём смысл?
К счастью, Катрин не стала настаивать, и я пошла приводить себя в порядок, ведь рабочий график никто не отменял. Настроение ухудшилось: телефон не включался. Ничего я себе не накачала для скучного и долгого времени в студии спецэффектов. И ноль новостей от Лембита. Их я ожидала больше всего!
В комнату опять заглянула Арина.
— Дамира, забыла предупредить: краситься не надо.
— Почему?
— Для работы с три-Д изображением нужно чистое лицо. И надень что-нибудь удобное — раздеваться придётся не раз. Джинсы, футболку, например.
Я выбрала платье.
С сумочкой на плече, с затянутым на затылке хвостом, в белом батистовом сарафане, очень русском здесь, в центре Франции, я вышла из особняка в сопровождении Арины. И наткнулась на Лембита. Стальные глаза с прищуром вперились в меня. Я услышала возмущённый французский Пьера. Заметила рядом с Лембитом ещё троих мужчин в полицейской форме.