— Что ты знаешь о Нефертити, Дамира?
— Не больше, чем есть в современных источниках. Кто-то говорит, что она была чужестранкой, основываясь на переводе её имени «Прекрасная пришла»; кто-то считает, что она приходилась сестрой Эхнатону. Но согласно последним доводам учёных, Нефертити была дочерью придворного сановника Айе, просто жене фараона-бога не к лицу было обычное происхождение и поэтому имена родителей умалчивались.
— Сколько девушек твоего возраста знает об этом?
— Я просто люблю историю.
— И ты лично как считаешь, кем была Нефертити?
— Мумия не найдена, без ДНК не выяснить. Но я сомневаюсь, что её обнаружат. Наверняка она была уничтожена.
— Но всемирно известный бюст сохранился. И мумия Эхнатона, самого ненавидимого и проклятого царя.
— Бюст царицы упал лицом в песок, когда крушили мастерскую скульптора. Разбили и саркофаг Эхнатона на тысячи осколков в Амарне, соскоблили рельефы в гробнице. Мумию фараона спрятал от врагов в женском саркофаге его сын Тутанхамон, — мрачно ответила я. — Нефертити была его мачехой. Учитывая историю рождения Тутанхамона, вряд ли они испытывали друг к другу трепетные чувства.
— Однако женой Тутанхамона была дочь Нефертити, царевна Анхесанпаатон, а уж она мать любила! — заметила мадам Беттарид. — Есть свидетельства, что браслеты Тутанхамона, как и многое в его гробнице принадлежало Нефертити.
Она достала из сумочки знакомые украшения со скарабеями и египетские кольца. Моё сердце замерло.
— Надень, — мягко сказала она, — ты снова почувствуешь больше, чем могут рассказать учебники истории.
Я взяла в руки тяжёлые изделия из металла. Всё-таки они были невероятные — такое тонкое искусство, ювелирный шедевр.
Под пристальным взглядом мадам Беттарид я медленно надела браслеты, и чувство, которое не хотелось бы испытывать, снова возникло. Глубина, прикосновение к древнему, энергия… и тяжесть на душе. Я опустила глаза, испытывая дикое волнение.
Господи, надеюсь, Лембит уже вытряс место съёмок у Арины! При желании он может пробить танк взглядом, я уверена. Роберт, пожалуйста, поторопись!
Мадам Беттарид продолжала тоном всезнающего психоаналитика:
— Что касается Финна, он продолжает себя того, Эхнатона. Он способен на революцию, на безрассудство и может смертельно обидеть женщину, которую любит. А Эхнатон любил Нефертити…
— Нет! — резко вырвалось у меня. Я сердито вскинула глаза на собеседницу. — Эхнатон отвернулся от жены только из-за того, что она не родила ему сына. Но это тоже не имеет значения!
Я поймала себя на том, что говорю об Эхнатоне, а ненавижу Финна, будто они слились для меня в одно. Хотелось отбросить от себя этот ком эмоций, говорить спокойно и уверенно, но отчего-то внутри всё дрожало.