Колоссы Мемнона огромные и щербатые сурово встречали проезжающих. Памятники и храмы; реклама, говорящая только о них, были основой этого места, рассчитанного на туристов. Пальмы, колышущиеся на ветру, говорили: «Мы точно такие же, какие росли в саду Рамзеса Завоевателя, поклоняйтесь нам». Белые тонконогие и тонкоклювые ибисы, взлетающие над рекой, вторили им: «Мы ничуть не изменились с тех пор, как женщина-фараон Хатшепсут строила свой чудесный храм, мы знаем ритуалы жрецов, восхищайтесь нами!» Ощущение сокрытых тысячелетиями загадок витало в воздухе и осыпалось мурашками по коже.
В гостинице мадам Беттарид подошла ко мне, как будто ничего не случилось, и сказала:
— Дамира, у тебя пятнадцать минут. Приходи в чувство с дороги. Затем грим, переодеваться и в Карнак, девочки к тебе придут. Надо не пропустить закат солнца. Мы и так задержались.
— У меня нет вещей, белья, — ответила я. — И не во что переодеваться.
— Всё необходимое есть у костюмера, если нужно что-то ещё, скажи Дмитрию, он распорядится, чтобы кто-то из помощников приобрёл.
— Я бы сама сходила в магазин. Хотя бы в гостинице, если он тут есть…
Вот он шанс — сбежать!
— Нет времени, — парировала мадам Беттарид.
А Макаров взял из моих рук паспорт.
— Нужен для оформления. Зачем в магазин? В номере есть всё, пользуйся. Ребята тебя проводят. Египтяне, — поморщился он, — знаешь, такие животные, ещё обидят.
Кто бы говорил!
Я отвернулась, чтобы никто не увидел отвращения на моём лице. Два амбала в гавайских рубашках довели меня, как конвой, до номера на пятом этаже.
Гранд Эбаде Луксор был обычной гостиницей: в меру мрамора и зеркал, в меру панелей под дерево, в меру современного комфорта и, конечно же, намёки на древность в декоре в виде папирусов в рамках и стилизованных ваз. Мой номер был чистым и стандартным — совсем не комната дворца в Париже, но с духом того же отчаянного, глубинного одиночества, которое и толкнуло меня на всю эту историю.
Я поставила на зарядку телефон Лембита, и тут же вместе с тревожным «Дамира! Где вы?» получила десяток сообщений о пропущенных звонках. Я набрала его сама.
— Дамира, вы в порядке? Где вы? — послышался сосредоточенный голос Лембита, на фоне — шум людей, женский голос, объявляющий что-то.
— В Египте, в Луксоре.
— Это я знаю. Где конкретно?
— Пока в гостинице, потом едем в Карнакский храм на съёмки.
— Почему уехали? Не было туалета рядом? Я предупреждал!
— Меня не спрашивали. — И я рассказала о том, что произошло.
Он выругался на каком-то своём языке. Сквозь выдох и паузу произнёс:
— Простите, я зол. Не успел…