Решение пришло мгновенно: нужны ключи от любой из этих машин. Угнать их дедовским способом не получится, чёртова электроника! Эффект неожиданности сработает на опережение. Въехать на джипе в ритуальную идиллию, забрать Дамиру, увезти туда, где не найдут. Остальные Крузеры сжечь, чтобы не догнали. В багажнике он постоянно бился о запасную канистру с бензином, до сих пор вся спина болит и в носу мерзкий запах. Надо разлить топливо по кругу и выстелить на прощанье. Звучит как план.
Обшарив карманы темнокожего верзилы, Лембит присвоил себе рацию, ключи от наручников и мятные пластинки. Странно, что не было ни телефона, ни гаджетов. В зоне фанатиков объявлен период информационной тишины? Что ж, с навигатором они сильно прокололись. Может, не только с ним? Вот сейчас и проверим.
Лембит обулся, с опаской приоткрыл дверь и вытащил из авто на песок тело темнокожего, сковав предварительно за спиной наручниками. Времени возиться с ним не будет. Времени уже нет. И вдруг на прорезиненном коврике увидел ключ от машины.
Я пыталась отключиться, заморозить чувства, чтобы не ощущать. Ничего не вышло: барабанные ритмы вызывали неуместное возбуждение, лица в масках — страх, властительница душ в образе египтянки — ненависть. Так и предполагалось?
Участники ритуала подходили ко мне по очереди, касаясь крупными золотыми египетскими крестами-анкхами ушей, глаз, уст, рук, картушей на теле. Но пели не они. Глубокий голос Финна и хора раздавался отовсюду, видимо, из повсеместно установленных динамиков. Мадам Беттарид произносила длинные фразы, возможно, на египетском. Она поочередно поднесла к моим губам один нож замысловатой формы, похожий на ритуальный песеш-кеф, затем другой. И вдруг достала из мешка окровавленную ногу быка и мазнула мне по губам. Я отшатнулась и поняла: «Господи, это же ритуал отверзания уст мумии!».
— Я живая! — вырвалось у меня.
Мне подали кубок и блюдо с нарезанными фруктами.
— Ешь, — приказала мадам Беттарид.
— Я не мумия, я живая! — глядя на неё в ужасе, проговорила я.
— Чтобы родиться снова, надо умереть. Символически, — сказала, сверля меня глазами в упор, мадам Беттарид. — Выхода нет.
Мужчины в масках обступили меня. Звон и лязг металла. У каждого анкх превратился в нож. Я почувствовала шесть точек заострённого железа на своей коже. Один надавил до боли, намеренно уколов, показывая, что они не шутят. За тысячную долю секунды до моего вскрика кинжалы перестали давить.
— Ешь. Пей, — велела мадам Беттарид холодно.
С дрожью во всём теле я подчинилась, пригубив терпкой жидкости и надкусив инжир. Мадам Беттарид убрала поднос и внезапно крепко, как мужчина, обхватила мои щёки ладонями. Поцеловала поочередно в глаза, потом губы. Омерзительно! Я отдёрнулась. Дюжина рук удержала меня на месте. Мадам Беттарид отстранилась сама и с безумием торжества власти в глазах провозгласила: