Я не помню всё, — понимала я, — но что помню, то сделаю. И да поможет мне Бог!
В саркофаге останков не было, уверенность вместе со сквозняком осела в моей голове и подтверждения не требовала. Лёгкая дрожь пробегала по моему телу, но она не мешала, лишь подстёгивала. Я взяла обломок камня и нацарапала как могла «ложную дверь» на западной стороне для Ка. Это заняло много времени, но я знала, что до рассвета успею.
Я поставила перед выцарапанным контуром выцарапанной двери масляный светильник и выложила воду и хлеб, разложила на камнях персики, финики, инжир и жареную утку. Поставила бутыль с вином, омыла водой руки. И сказала, обращаясь к невидимому:
— Здравствуй, Ка, питайся моими дарами! Отведай Ка инжира, и персиков, и утки, испей Ка вина, вкуси Ка хлеба. Пусть твоя Ба, где бы она ни была, и сердце Иб, знают, что память о тебе живёт. Я буду помнить о тебе так же, как о моих родителях, как о моём дедушке и бабушке, которую я совсем не знала, ты останешься в моей памяти, обещаю!
С волной мурашек на руках, похожей на ответ, я отломила по кусочку от всего, что лежало перед светильником и произнесла по очереди десять имен по порядку: Нефертити, Нефернеферуатон Мэри Уа-эн-Ра и так далее, каждому воздавая почести. Я не помнила и двадцатой части правильных слов из ритуалов Книги мёртвых, лишь намёки, но осознала, что это было не важно, важен был трепет в душе и искреннее желание помочь, которые со стороны могли бы показаться сошествием с ума. К счастью, меня никто не видел.
Я села на колени и провела светильником по воздуху, проговорила торжественно:
— О Ка великой супруги царской Нефертити, да жить тебе в вечности и в бесконечности… Божественная Богиня Нут питает тебя силой и радостью, змей Апоп будет повержен и пройдёшь ты через четырнадцать холмов загробного мира в Аменти, и я проведу тебя, не бойся, чтобы ты не оступилась. Господи, помоги душе этой, помоги сущности, которая сокрыта здесь, улететь свободно, отпусти её! — память подводила и приходилось импровизировать. — «Пусть твоя душа поднимется вверх перед ликом Бога, после того, как обнаружится, что она была чиста, когда была на земле. Пусть ты предстанешь перед Владыкой Богов. Пусть ты прибудешь в округ Богини Маат-Истины. Пусть ты поднимешься на свой престол подобно Богу, одаренному вечной жизнью. Пусть ты излучаешь свет подобно сонму Богов, которые обитают на небесах. Пусть ты станешь подобной бессмертным[39]».
С полузакрытыми веками я говорила и говорила, больше не текст самой Книги мёртвых, а вольный её пересказ. Мне было плохо, одиноко, тоскливо, подкатывало комом отчаяние к горлу, будоражили мысли, что всё напрасно; тело затекало, болело, чесалось, просило отдыха. Голова кружилась, световые пятна мерцали и вспыхивали перед глазами, а я не позволяла себе прерываться. Даже в папиных сказках только полная отдача приносила дары. Я не имела права смалодушничать и отступиться. Хоть мне никто ничего и не обещал.