Улыбка сама расползлась по моему лицу, как бы я ни старалась оставаться серьёзной. Финн не успокаивался:
— К тому же красавица с интеллектом, а это уже мимо шаблона!
— Спасибо! Не знала, что звёзды умеют мотивировать…
— За это нас и любят, — подмигнул Финн. — И конкретно меня. Я пою со сцены про любовь, и каждая девчонка считает, что она у неё уже есть. А поверить во что-то хорошее — первый шаг к тому, чтобы его получить.
— Каждая? — хмыкнула я.
— Ну… кроме таких расхитительниц гробниц, как ты. Пока. Ладно, а мама и папа не побоялись отпустить тебя одну так далеко?
Я опустила глаза, радость померкла.
— Они умерли.
Финн замолчал, коснулся моего предплечья сочувственно:
— Прости, я не знал. Давно?
— Мама пять лет назад. Папа — в прошлом году. Сердечный приступ, — я шморгнула носом и посмотрела на него.
В лице Финна сейчас не было ничего наносного, и я ещё больше прониклась к нему.
— Мне правда очень жаль, малышка.
— Я не малышка, я Дамира, — заставила себя улыбнуться я.
— Это очень серьёзное имя, — признался Финн, — звучит, как звон клинка в воздухе. По крайней мере, я так слышу. Что оно означает?
— «Крепкая», «железная». Ты угадал.
— Ты такой не кажешься.
— Зато я никогда не болею. А твои родители живы?
— Представь себе, да. Но вижу их не каждый год. Они в Твери, я мотаюсь по свету. Работы валом, в последний раз встретились на передаче «Поговорим» на первом, посидели в ресторане, а потом я сразу в самолёт и на гастроли.
— И не скучаешь?
— По маме очень, — его глаза на долю мгновения стали тусклыми, а потом опять привычно засияли игривыми чёртиками, словно он отбросил всё, что не радует. — Но сегодня моя прерогатива задавать вопросы: итак, продолжим. Что ты делаешь в Париже?
— Отдыхаю. Точнее отдыхала до того момента, как подвизалась в эту авантюру с клипом.
— Разве ты не рада?
Я потупилась и пожала плечом.
— Не уверена, что у меня получится.
— Зря. Если Катрин Беттарид говорит, получится на сто процентов.
— Ты так ей веришь? — поразилась я.
Финн развёл руками.
— Ну, знаешь ли, дорогая, всегда верил, а теперь верю ещё больше. Ведь это она сказала мне пару дней назад, что в Лувре я встречу тебя!
День следующий взял меня в оборот с первых лучей.
— Мадемуазель Дамира, доброе утро! — И нетерпеливый стук в дверь.
Нет, я не проспала, но и завтракать не ходила. Для меня важней лишний час сна, чем кофе с круассанами, а мы с Финном вернулись лишь во втором часу ночи.
— Я уже иду! — крикнула я, натягивая футболку и поправляя волосы, затянутые в хвост.
За дверью меня ждала маленькая пухленькая девушка с кудрявыми каштановыми волосами и любопытным носом — Арина Лавуазье, ассистент мадам Беттарид. Глядя на меня снизу вверх, она выпалила на одном дыхании без пауз и запятых: