— Это европейцев скорее пугает. Впрочем, моя цель — не Париж, а голливудская Аллея звёзд, — заметил Финн. — И, поверь мне, только тогда, когда там я стану номером один, я смогу показать им кулак и заставить уважать себя, а заодно и мою страну.
— Думаешь, это реально?
— Очень. Стал же австрийский Шварцнеггер супергероем Штатов и губернатором Калифорнии? Падала в обморок Америка перед Битлз?
— Было такое, — согласилась я. — Но как же свобода? Если ты добьешься мировой славы, ты ни в Париже, ни в Нью-Йорке не сможешь прогуляться просто так, зайти в кафе и купить себе хлеба в супермаркете.
— Хлеб вреден, — рассмеялся Финн. — Уверен, я что-нибудь придумаю.
— Ты всегда добиваешься того, что хочешь? — вспомнила я.
— Всегда. — Финн просиял так, словно снимался на мем Тони Старка в лучах славы, а затем снова потянулся ко мне всем своим существом. — Но обо мне не интересно, сейчас ты лучше расскажи о себе. Где ты живёшь? Кто твои родители? Что любишь? Чем увлекаешься?
— Как много вопросов! — зарделась я, на самом деле было приятно, что ему интересно.
— Я жадный. Хочу знать о тебе всё!
— Ну, моя мама была русской, папа… из Бухары.
— Постой, это та что в Узбекистане?
— Да, красивый, древний город, которому около трёх тысяч лет — немногим младше столицы Эхнатона и Нефертити. Бухара сохранила весь свой исторический колорит, структура города за две с половиной тысячи лет не изменилась, хотя сменялись государства, правящие династии Ахменидов, Саманидов, Шейбанидов, Аштарханидов, Мангытов. В нынешнем культурном слое, а это редкий для живого города простор — целых двадцать метров, археологи и сегодня находят ювелирные изделия и предметы возрастом свыше пяти тысяч лет до нашей эры. Вот так.
— Вау! Получается, ты просто не могла не стать историком?
Я улыбнулась, довольная, что произвела на него впечатление.
— Я была там всего раз пять, мы жили в Аксае, это под Ростовом. Но да, папа много о Бухаре рассказывал, возможно, поэтому я и полюбила историю.
— А почему ты просто не сказала, что наполовину русская, наполовину узбечка?
Я закусила губу.
— Из-за гастербайтеров?
— Знаешь, за последние годы слово «узбек» для некоторых стало нарицательным, — нахмурилась я, — а я хочу подчеркнуть, что это народ с глубокой историей и культурой. Все цивилизации переживают период упадка и взлёта, но я не хочу, чтобы на меня навешивали ярлыки до того, как я успею сказать что-нибудь ещё.
— Эй, ты что, обиделась? — удивился Финн и погладил меня по руке. — Перестань! Я вовсе не имел это в виду. Единственный ярлык, которого тебе с себя не отцепить, — это умопомрачительная красавица!