— А ты спрашивала, почему не обойтись обычным зелёным экраном, как все делают? Почувствуй атмосферу! Это же самый смак! Разве не круто?
— Круто, — ответила я. — Я думала, в храмах не разрешается снимать клипы.
— Эта церковь заброшенная, — легко ответила Арина. — Зато после съёмок её смогут восстановить и открыть на пожертвования Катрин, всё оговорено с муниципалитетом. О, а вот и она!
Я обернулась. Мадам Беттарид в очередном светлом костюме выходила из роскошного авто, поблескивающего на солнце дьявольской чернотой. Хозяйка праздника направилась к нам. Отбросила с моей головы широкий капюшон и оценивающе кивнула:
— Ну, как я и думала! Вы великолепны, Дамира! У вас дивная шея!
— Спасибо.
Она продолжила меня рассматривать долгим взглядом, как мумию в стеклянном футляре, а затем сказала:
— Что ж, Бог наградил вас исключительной внешностью, Дамира, поздравляю! Пора поблагодарить его за это! — и жестом указала на церковь.
— Вы предлагаете помолиться? — удивилась я.
— А что ещё делают в храмах? — одарила меня лукавой улыбкой мадам Беттарид и поманила за собой.
«Некоторые улыбки дёшево стоят, но дорого обходятся», — подумала я и не ответила ей тем же.
Съёмочная группа совершала странные телодвижения по обе стороны от церковной башни, что-то живо обсуждая и настраивая подъёмники. В последний момент перед тем, как войти в заброшенное здание, за тяжёлой, едва поддавшейся дверью, я обернулась, чувствуя неподвластный мне страх. Весёлая Арина помахала рукой, будто отправляла нас на Колесо Обозрения.
Я параноик.
Оббитая деревом высокая дверь гулко закрылась. Моего тела даже сквозь платье и шёлковый плащ коснулась средневековая прохлада и глубокая тишина, присущая только старым зданиям с внушительными стенами. Никто из киношников за нами не пошёл, их суета, шумная речь, лязг, клацание оборудования, организационная суета, а также Арина в кудряшках, звуки жизни остались в другом мире… Здесь, в узком предбаннике, привычном для католических храмов, остались только мы с мадам Беттарид. С ней было не уютно. Я протянула руку, чтобы скорее толкнуть следующую дверь.
— Подождите, Дамира, — вполголоса сказала мадам Беттарид.
Я обернулась.
— Какие у вас тонкие запястья! Наденьте это.
На ладони мадам Беттарид лежали причудливые украшения, и моё сердце снова дрогнуло — нельзя было не узнать растиражированные на изображениях в Интернете сокровища из гробницы Тутанхамона — массивные золотые браслеты с гигантскими синими скарабеями, сидящими сверху. У них были настолько тщательно вылиты ювелиром золотые лапки, усики и даже перепонки крыльев, что казалось, жуки могут пошевелиться и улететь. Я поразилась, что вижу так близко ту самую искусную окантовку по краям с чёрными, синими, зелёными и оранжевыми полудрагоценными камнями, перемежающимися с золотыми пластинами. Три крупных сердолика в виде бутонов по краям, выступали контрастно на синей керамике; распускались чеканные цветы.