— Меня мутит, — поджав губы, ответила я. — Во сколько съёмки сегодня?
— У тебя только примерка после обеда. Мадам Беттарид волновалась за тебя. Она сказала, тебе обязательно надо отдохнуть, прийти в себя, — проворковала Арина.
— Вот спасибо! Вот щедрость какая! — не удержалась я от сарказма.
Лицо Арины изменилось, от кукольной милоты не осталось и следа. Она встала, скрестив на груди руки — эдакий боевой купидон, не хватает только лазерного копья и палицы за пояс.
— К чему этот тон, Дамира? — строго спросила Арина.
Я встала так же, глядя на неё сверху вниз и еле сдерживая негодование.
— А какой нужен по условиям договора? В ноги броситься?
Помощница мадам Монстр опешила.
— Хм, ладно, — она развернулась к двери, но не вышла, а снова посмотрела на меня осуждающе. — Знаешь, Дамира, ты самое неблагодарное существо из всех, что я видела! К тебе так относятся, а ты выпендриваешься.
— В таком случае у меня есть для тебя ошеломительная новость: я человек, а не существо.
Взгляд волчицы мазнул по мне лишь мгновение, затем Арина собралась и расцвела привычной дружелюбной улыбкой.
— Прости, понятно, что ты устала от съёмок, эмоций, впечатлений. Всё впервые. И отравилась. Кстати, мадам Беттарид выставила претензию кейтеру и поставщику шампанского.
— Вот как!
— Да. Она ценит свой персонал, тебя в том числе, — кивнула Арина, снова само дружелюбие и невинность. — И поэтому будь любезна: воздержись от еды и полежи до обеда. Тебе может быть ещё нехорошо.
Я усмехнулась.
— Отрава проверенная?
В лице Арины снова промелькнула злость и так же профессионально погасла.
— Пищевые отравления — опасная вещь. Отравления алкоголем — тем более.
— Угу.
— И украшения, что тебе дала Катрин, где они? Я заберу, она просила.
— Да, пожалуйста. Вот они, на столе. Под опись сдавать не надо?
Арина покосилась на меня и сгребла драгоценности.
— Побольше воды пей сегодня. И отдыхай. — Уже у выхода она добавила: — И никуда не выходи. Будет хуже, я на связи; вызовем врача.
«Патологоанатома ещё рано», — подумала я.
Едва за кудрявой помощницей демоницы закрылась дверь, я бросилась за теннисками.
«Никуда не выходи — звучит как запрет. Да пошли вы!» — мысленно фыркнула я. Схватив сумочку, сунула в неё документы и выглянула в коридор. Там никого не было, но меня ошарашила мысль, что системы наблюдения никто не отменял. Я отметила взглядом камеру над окном справа. Тут же вспомнилось ощущение, что за мной следят. Оно не покидало меня с первых дней в Париже. А если не казалось? По коже пробежал холодок. Пора включать мозги!
Я вернулась в комнату, перераспределила нужное по карманам, благодаря фирмy Guess за обилие оных. Из комнаты я вышла практически по-домашнему: мятая футболка, лёгкие тапочки и растрёпанная голова — никому в здравом уме не придёт в голову так выходить на улицу.