Превозмогая слабость и муть, я натянула джинсы, закрутила волосы в пучок, собираясь на встречу — «только в офисе Интерпола и нигде больше», — потребовала я, понимая, что в моём случае это единственный способ убедиться, что интерполовец не фальшивый. Я не позволю спаивать меня какой-то гадостью. Этой ночью мадам Монстр перешла все границы. Постоянный обман и манипуляция, пусть они и называют это «гениальной режиссурой», с меня хватит!
Финн не перезванивал. Как обычно. Уже привычное чувство одиночества с оттенком предательства воцарилось в моей душе. Вроде бы он меня не предавал… Но от чувства отделаться было невозможно. После ночных видений оно стало сильнее, словно там — в этих живых иллюзиях он меня и подставил. Он в самом дел был Эхнатоном?
Я по-прежнему не знаю. Глупо было надеяться, что мне откроются какие-то тайны прошлого!
Но то что в видении я встретилась с самым известным фараоном древности заставляло волосы на моей макушке шевелиться. Поверить было невозможно. Скорее это подсознание шалило от наркотика и от намёков, витающих вокруг. А историю я знаю, и изображений видела немало, так что… Похоже, осталось два шага до психиатрии.
Мне не нравится, что меня превращают в марионетку, дёргают за ниточки! Ненавижу обман! Я выросла свободной!
Страх липкой холодной массой расползался под кожей, потому что я поняла сегодня — они не остановятся. Мадам Беттарид и Макаров. Она упивается властью и будет играть мной, как злая девочка в куклы, отрывая ножки-ручки и проверяя на прочность. Есть ли у неё моральные пределы? Кажется, нет.
Зачем ей это? Не знаю. Может, просто скучно? Богатство развращает многих, а огромное богатство, доставшееся по праву рождения, нередко делает из людей монстров. Я сфотографировала статуэтку Богини Маат в ванной, дотошно запечатлела смартфоном перстни и кольца, надеясь, что украшения настоящие. Возможно, в этом случае мне повезёт, если, конечно, ситуация не станет ещё запутанней.
Я пыталась сообразить, где мои конверсы, когда в комнату вошла с лёгким стуком Арина. Круглое лицо её, вся поза и даже пружинящие кудряшки выражали озабоченность и сочувствие.
— Ты как, Дамира? Ребята сказали, что ты выпила вчера лишнего и тебе стало плохо…
Я почувствовала к ней отвращение, ощутив враньё кожей. Именно эта милашка убеждала меня, что во французской версии договора всё отлично.
Угу, просто прекрасно! На органы пока не распродали!