— Постараюсь. Но, может быть, вы все-таки объясните, что вы хотели всем этим сказать?
— Я хотела сказать, что в наши дни большинство семнадцатилетних уже видели и слышали все, что можно видеть и слышать.
— Ну и скучно же им, должно быть, — сказал Карелла. — А что вы делаете, когда вам исполняется восемнадцать или девятнадцать?
— В девятнадцать, — ледяным тоном ответила Синди, — вы идете к полицейскому, который объявил вам о смерти вашего отца, в надежде рассказать ему кое о чем, чего он, может быть, не знает и что могло бы ему помочь. И вот тогда, как это всегда бывает с так называемыми взрослыми, вы осознаете, что вас даже не слушают. Это разочаровывает.
— Сядьте, Синди. Что вы хотите мне рассказать о снайпере? Если, конечно, это был снайпер.
— Тот, кто стреляет в людей с крыши, может быть только снайпером.
— Необязательно.
— Он убил уже двоих одним способом!
— Если это он их убил…
— В газетах пишут, что патроны были одинаковые.
— Это может означать очень многое, а может и совершенно не иметь смысла.
— Нет, серьезно, не будете же вы меня убеждать, что верите в простое совпадение?
— Я лишь могу вам сказать, что мы рассматриваем все варианты. Сядьте, прошу вас, у меня от вас голова кружится.
Синди резко села и снова бросила книги на стол. Хотя она и была девятнадцатилетней девушкой, которая все видела и слышала, в этот момент она выглядела просто девятнадцатилетней девушкой.
— Хорошо, — сказала Синди. — Допустим, что моего отца и этого человека убил один и тот же тип; допустим, что это действительно снайпер. Тогда, мне кажется, вам следует рассмотреть, не действовал ли он по сексуальным причинам.
— Мы не преминем это сделать.
Синди вскочила и собрала свои книги.
— Вы смеетесь надо мной, инспектор Карелла, — гневно сказала она. — И это мне совсем не нравится!
— Нет же, я вовсе не смеюсь над вами! Я все понял, что вы сказали. Неужели вы думаете, Синди, что мы никогда не имели дела с подобными типами?
— Что?
— Я вас спросил: неужели вы думаете, что полиция никогда не имела дела…
— Ох!
Синди снова села и положила книги на стол.
— Мне и в голову не пришло. Простите меня.
— Да ничего.
— Нет, действительно, простите меня. Конечно. Вы, конечно, должны видеть кучу всякого. Мне так стыдно.
— Во всяком случае, Синди, я рад, что вы пришли поговорить со мной.
— Правда? — быстро спросила она.
— Нам не часто приходится видеть здесь симпатичных и умных ребят, а это оказывает хорошее влияние.
— Хорошая девчонка с соседней улицы, да? — спросила Синди со странной улыбкой. Она встала, пожала Карелле руку, поблагодарила его и ушла.