— Слушаю вас.
— Торговая компания «Кэлвей» вчера вечером давала обед. Некоторые манекенщицы этого агентства участвовали в демонстрации моделей, которая состоялась позже. Я хотел бы увидеть этих девушек… одну, по крайней мере. Как я могу найти ее?
Она постучала карандашом по столу. Три раздраженных стука. Очевидно, эта история была ей знакома.
— Это связано с вашей работой, сэр, или это личный интерес?
Я с гадкой улыбкой наклонился над столом.
— Это может быть и тем и другим, но ответить мне — ваша работа.
— О… Энтон, то есть мистер Липсек, сам договаривается. Я вызову его.
Ее руки заметались над селектором, неуверенно нажимая на кнопки. Она не отводила от меня глаз. Когда раздался сигнал селектора, секретарша нажала кнопку и сказала, что я могу войти. На этот раз я одарил ее лучшим образцом своей улыбки — когда я не показываю зубы.
На двери кабинета Энтона Липсека золотом было написано его имя, а внизу стояло: «Управляющий». Он явно всерьез относился к своему положению. В углу его кабинета на шведском бюро лежали кипы фотографий и эскизов. Остальная часть комнаты была отдана мольбертам, стендам и незаконно купленным эскизам. Он был очень занят.
Ему удалось превратить не вполне одетую женщину в маленький пустячок среди леса стоек, чтобы камера вмещала то немногое, что надето на ней, не захватывая то, что она показывала.
По крайней мере, так это выглядело для меня.
Я присвистнул:
— Оч-чень хорошо.
— Слишком много кожи, — сказал он, даже не обернувшись.
Манекенщица ускользнула от сияния ламп, которые он направлял на нее.
— Кто это?
Энтон заставил ее замолчать, профессионально повернув ее прекрасный полуобнаженный торс. Когда она приняла нужную позу, он отступил к камере, и девушка выстрелила бюстом в сторону объектива. Послышался щелчок затвора камеры, манекенщица опять превратилась в живое существо и подняла руки вверх так высоко, что ее бюстгальтер заполнился еще плотнее.
Я бы не возражал когда-нибудь стать управляющим.
Энтон выключил лампы и повернулся ко мне.
— Чем могу быть полезен?
Он был высоким, тощим парнем, брови его срослись на переносице, а подбородок заканчивался козлиной бородкой, развевавшейся, когда он говорил.
— Я ищу определенную фотомодель. Она работает здесь.
Его брови поползли вверх.
— Такие просьбы, сэр, мы слышим часто, очень часто.
Я сухо сказал:
— Я не люблю фотомодели, они слишком плоские.
На лице Энтона появилось удивленное выражение. Уже знакомая мне девица вышла из-за штативов.
— О чем вы говорите, ребята? — Изо рта у нее свисала незажженная сигарета. — Есть огонек?