Я коротко засмеялся, двери открылись, и она вошла в кабину. Может, она и не шутила, но я терпеть не могу такие сцены. Когда мы спустились на первый этаж, она просунула свою руку в мою и позволила мне вывести ее на улицу. Мы дошли до Бродвея, прежде чем она спросила:
— Если тебе действительно нужна официальная церемония знакомства, то меня зовут Конни Уэлс. А ты кто?
— Майк Хаммер, птенчик. Я был частным детективом. Недавно обо мне писали газеты.
Ее рот дрогнул в усмешке:
— В какую компанию я попала!
Мы повернули на север. Конни не спрашивала, куда мы направляемся, но когда мы прошли мимо трех баров подряд, я получил тычок под ребро и понял намек.
Бар, в который мы завернули, имел узкий, длинный зал со столиками для дам в глубине. Мы сели за столик в самом дальнем углу под бормотание официанта, плетущегося за нами.
Мы заказали пива, и я сказал:
— Содержать тебя необременительно, а?
— Ты небогат? — засмеялась она.
— Сейчас деньги у меня есть, — сказал я, — но тебе, детка, не удастся выудить их.
Она очень музыкально и искренне рассмеялась:
— Обычно мужчины хотят купить для меня все, что мне нравится. А ты не будешь?
Она потягивала пиво, поглядывая на меня поверх стакана глазами, блестевшими, как десятицентовики.
— Ну, может, пива и куплю. Моя подружка однажды мне сказала, что я ни за кого не должен платить. Ни за что.
Она серьезно посмотрела на меня:
— Она была права.
Подошел официант с подносом, на котором стояло еще четыре пива. Он поставил пиво, забрал деньги и, шаркая ногами, ушел.
Когда он отошел, Конни уставилась на меня и разглядывала целую минуту.
— А что ты делал в студии?
Я повторил ей все, что сказал Юноне.
Она потрясла головой:
— Я тебе не верю.
— Почему?
— Не знаю. Это звучит неправдоподобно. Почему какой-то репортер может заняться расследованием самоубийства?
Аргумент весомый, но у меня был готов ответ.
— Потому что он не оставил записки. Потому что дома у него было все в порядке. Потому что у него было много денег и никаких видимых неприятностей.
— Сейчас это звучит убедительнее, — сказала она.
Я рассказал ей о вечеринке, о том, что могло произойти, и спросил:
— Ты не знаешь, кто из девушек там был?
На этот раз смех ее был более глубоким.
— Ей-Богу, нет, по крайней мере, не знаю, что и сказать. Дело в том, что в агентстве две группы манекенщиц: те, кто демонстрирует одежду, и те, кто демонстрирует белье. Я одна из сдобных булочек, наполняющих собой трусики и ночные рубашки для торговцев нейлоновым бельем. Манекенщицы, демонстрирующие одежду, не могут наполнить собой даже бумажный пакет, поэтому они страшно завидуют нам, оплачиваемым значительно ниже, и относятся к нам, как к праху под ногами.