Не помню, как я залез в свою машину и как ехал. Я, наверное, ругался в голос, потому что водители машин, останавливавшихся у светофора рядом со мной, посматривали на меня и неодобрительно качали головами. Я был не в себе. Страшно стать мишенью на самой оживленной улице мира.
Первая разбившаяся витрина… Я думал, это случайность. Но вторую витрину пробила пуля, прежде чем она разлетелась вдребезги по тротуару.
В цокольном этаже здания, в котором я держал контору, был гараж. Он был пуст. Я поставил машину в угол и закрыл гараж. Ночной сторож взял у меня ключи от машины и велел расписаться в регистрационном журнале.
Выйдя из лифта, я пошел по коридору, посматривая в темные стекла дверей опустевших контор. Единственной дверью, через которую проникал свет, была дверь моей конторы. Я подергал ручку, щелкнул замок, и дверь открылась.
Велда сказала:
— Майк! Что ты здесь делаешь?
Я прошел мимо нее и, присев, стал копаться в нижнем ящике шкафа с документами. Пришлось перерыть весь ящик с аккуратно сложенными конвертами, чтобы раздобыть то, что я искал.
— Что случилось, Майк? — Она стояла за моей спиной и смотрела на маленький пистолет двадцать пятого калибра, который я запихивал в карман.
— Никакому бандюге не удастся меня пристрелить, — сказал я ей. В горле у меня пересохло, и голос охрип.
— Когда?
— Только что. Не больше десяти минут назад. И мерзавец стрелял в открытую. Понимаешь, что это значит?
— Да. Ты стал очень важным свидетелем.
— Вот именно, настолько важным, что меня хотят убить.
Велда медленно произнесла:
— А ты видел, кто это был?
— Я видел только часть лица. Недостаточно, чтобы узнать. Могу сказать лишь, что это был мужчина. В следующий раз я разнесу ему башку.
— Будь осторожен, Майк, у тебя ведь больше нет лицензии. Тебя упекут в тюрьму.
Я коротко засмеялся:
— Предполагается, что закон защищает людей. Если прокурор захочет упечь меня в тюрьму, я устрою из этого представление. Я брошу ему в лицо конституцию. Там написано, что человек может носить оружие. Может, он вспомнит и закон Салливана, и уж тогда мы посмотрим.
— Это будет совершенно замечательно…
Только сейчас я внимательно посмотрел на нее. На Велде было облегающее вечернее платье, оставлявшее все сверху неприкрытым, как смертный грех. Волосы агатовой волной падали ей на плечи, и я уловил тонкий, чувственный аромат духов.
Платье обтягивало тело, как вторая кожа.
— На улице холодно, детка. — Я нахмурился. — Куда это ты собралась?
— Повидать нашего друга Клайда. Он пригласил меня на ужин.
Моя рука непроизвольно сжалась в кулак. Клайд! Этот бандит! Я вымученно улыбнулся: