— Буду пацифистом. Идёт?
— Просто слушай, что тебе говорят! Я же о тебе переживаю… Ты толковый парень. Я серьезно! В тебе есть стержень, есть хорошие черты характера. Ты качественный и ценный сотрудник, но… Твоя агрессия и несдержанность просто губит всё на корню. Скажи, когда ты был начальником крупной организации, ты вел себя так же?
— Нет. Это совершенно другое. — ответил я, вспоминая, как держал в ежовых рукавицах свой коллектив.
— Так почему ты здесь не можешь себя вести сдержанно? Элеонора жаловалась, что ты сводишь её с ума! А Форкс вообще называет тебя маньяком.
— Ты знаешь. У меня мерзкий характер. Меня так воспитали. Сам же мне втирал о том, что родители — кузнецы будущего. Так чего опять завел свою шарманку?
— Эх… Васильев тебя разбаловал. В общем, я больше не твой наставник, поэтому отныне вся ответственность только на тебе. Ещё раз убьешь человека за то, что он как-то косо на тебя посмотрел — пеняй на себя. С Васильевым я буду разговаривать уже совершенно другим тоном! — проурчал Хук.
— Да, Папуль. Буду стараться вести себя хорошо. — усмехнулся я.
— Скажи честно — ты тусишь с Лией, просто потому, что она дочка Васильева? — здоровяк вопросительно взглянул на меня.
— Нет.
— А почему?
— Потому что она единственный человек, с кем можно обсудить «Заводной апельсин» или… Скажем, «Консервный ряд». Она уникальный и интересный человек.
— А ещё еле ходит и выглядит, как смерть! Слушай… разобьешь девочке сердце — мы же от тебя живого места не оставим. Будь аккуратнее, хорошо?
— Мы просто друзья. — честно признался я: — Хук, ну ты чего? Взрослый же мужик! Знаешь всё.
— Про дружбу между мужчиной и женщиной можно говорить, только когда им обоим под шестьдесят. Мне наплевать, с кем ты отжигаешь в Бурлеске. Наплевать на дочку Карпова, которая стряпает тебе ужин каждый день. Но Лия — это другой разговор. — Хук умел быть убедительным: — Хоть одна слезинка упадет из-за тебя — лично шкуру спущу!
— Вот уже даже не смешно. Ей богу! Я хоть раз кого-то бросил? Или сделал кому-то больно? Это меня жена опрокинула с двумя детьми! Это я должен орать о предательствах женщин. Но, как видишь — всё хорошо. Я отношусь к своему прошлому с пониманием.
— Всё шутки шутишь? Молодец… — наставник устало потер переносицу двумя пальцами и зажмурил глаза: — В общем, с этим закончили. Теперь к основному… Скажи, на кой черт тебе сдался этот Бош?
— Потому что он хороший напарник.
— Потому что он очередная бесхребетная сволочь, которой ты будешь помыкать, дабы сделать рейтинг. Марк… Тобиас в последнее время стал слишком жестким. Я не знаю, что с ним случилось, но Элеонора утверждает, будто парень наконец-то обрел себя.