– Да?! – в трубке наконец разгорелось такое яростное удивление, что я сощурился от удовольствия – отыгрался! – Простите, а кто это говорит? Кто вы?
– Кто я? Автор драмы. Сейчас вот сидел в баре, пил пиво и читал газеты – что-то они там про меня насочиняли? Нарвался на вашу статью и решил поздравить. Блестяще! – и я отключился. Теперь у этого парня, журналишки, целую неделю мозги будут набекрень. Вряд ли он хоть раз говорил с профессиональным убийцей, только что выполнившим заказ. И уж наверняка ни разу не получал от таковых поздравлений.
Порадовавшись удачной шутке, я вернулся на прежнее место и снова принялся за пиво. Почему бы, в самом деле, не похохмить, когда работа выполнена, остаток гонорара вот-вот упадет на мой счет и жизнь, прекрасная, как эдельвейс, лежит у самых ног?
Входная дверь распахнулась под ударом чьей-то резвой ноги, и посетителей в баре сразу стало в шесть раз больше. Потому что внутрь ввалилась развеселая компашка о пяти головах. Две из них принадлежали местным проституткам не самого высокого пошиба, еще две – Джо и Карлику, гопникам, что жили в моем дворе и промышляли отжимом мобильных телефонов у неосторожных малолеток. Пятая, и последняя, была собственностью Ромео.
Этого я знал лучше всех, потому что не раз и не два имел удовольствие пересекаться с ним. Предводитель всей окрестной шпаны, успевший к тридцати годам отмотать три срока, в доказательство чего покрыл свою тощую тушку парой миллионов наколок. Толковых среди них не было, особо обидных я тоже не примечал. В основном они служили ему для украшения – довольно сомнительного, но ему нравилось. Как говорится, для кого-то конфетка – говно, а для него и говно было конфеткой.
По сути же это был мелкий фраерок, которому никогда не грозило стать крупным. Главным образом потому, что он никак не мог угнаться за своим языком. Более болтливой – и, что самое главное, не по делу болтливой – твари я в жизни не встречал. Чтобы произвести впечатление на юных лопоухих гопников, он зачем-то выставлял себя киллером, рассказывая о своих якобы выполненных заказах во весь голос – и неважно, где находился в момент рассказа. Пару раз я слушал о его похождениях, сидя за кружкой пива в этом самом баре. Причем находился столиков за пять от рассказчика, но Ромео не стеснялся, так что слышимость была прекрасной. Я буквально захлебывался пивом, когда он начинал вдаваться в подробности ликвидаций, настолько дикая чушь перла из его ротового отверстия. Но мелкота велась на эти рассказы, как мухи на запах туалета – им было даже лень подумать, что, будь Ромео реальным киллером, он ни за что не стал бы рассказывать об этом на каждом углу. А если бы рассказал, его в тот же день загребли бы, а еще через месяц – отправили лобзиком лес валить. И это в лучшем случае. В худшем – братва запаковала в деревянный макинтош и скормила голодным кладбищенским червям.