Сжимаю пальцы, задыхаясь от пронзившего меня осознания – я бы хотела прикоснуться к нему. Хотела бы провести ладонью по его волосам – непослушные, жесткие, такие ли они, какими кажутся…
– Эрик… – снова выдыхаю чуть слышно.
Меня пугает мое желание.
Пугает реакция моего тела.
Пугает взгляд его глаз, и его пальцы, которые становятся все смелее, уверенней, и пытаются проникнуть в меня. Я чувствую, как они скользят уже ниже, и если он…
– Не надо, прошу тебя… – повторяю без особой надежды. – Прошу тебя, Эрик…
Но он принимает мою мольбу.
Тяжело выдыхает, как будто отступить для него очень сложно, но его пальцы поднимаются выше. К клитору, легкое поглаживание, почти невесомое, а меня простреливает удовольствием. И я ничего не могу с собой сделать.
Развожу ноги шире, позволяю ему, хочу, чтобы он продолжал. Несмотря на голоса гостей и родителей, который сюда проникают. Несмотря на то, что я всего лишь отрабатываю желание. Его желание – не мое.
Но сейчас все смешалось: желания, мысли, что правильно, а что нет, что можно, а что под запретом.
Уловив мою реакцию, его пальцы становятся смелее, чем раньше. И уже не поглаживают, а потирают меня. Щедро подхватывают мою влагу, опасно скользят у входа, и снова возвращаются к маленькому бугорку.
Это так остро…
Так жарко, так волнующе, так удивительно и невозможно, что я прикрываю глаза. Не выдерживаю, не могу, это сильнее меня. Прикусываю губу, давя в себе стон, который может сорваться, но…
Словно наказывая за это, пальцы останавливаются.
Секунда.
Две.
А когда открываю глаза, встречаюсь с практически черной бездной, которая слишком жадная, чтобы я что-то оставила для себя.
– Не сдерживай себя, – жестко говорит Эрик.
И слегка поглаживает клитор подушечкой пальца, подсказывая, что именно он имеет в виду.
– Это… – облизываю пересохшие губы. – Это твое четвертое желание?
– Нет, – усмехается он. – Это твое желание. Которое я тебе позволяю.
Я хочу рассмеяться над абсурдностью его слов. Хочу сказать, что он слишком самонадеян, но…
Уже не пальцы. Он начинает поглаживать меня ребром ладони, а это… это меняет все, потому что захват уже больший, и потому, что я чувствую его не только в одной маленькой точке. А еще на эту ладонь так удобно насаживаться, когда она медлит…
Робкая попытка, может быть, первый раз потереться о его ладонь получилось случайно – не знаю. Может быть, это не я качнулась к нему, а он сильнее нажал. Но я не могу это выдержать.
И стон все же срывается.
Тихий, беспомощный, мой…
– Эрик… – шепчу я в растерянности.
А вот он наоборот действует еще жестче, уверенней, будто только и ждал этого. Перестаю понимать, где и с кем нахожусь. Перестаю думать о ком-то другом.