От одной мысли об этом член снова встает. А еще от того, как внимательно она смотрит на меня. Такое ощущение, что что-то улавливает в моих глазах, может быть, даже видит куда больше, чем я осознаю сам, потому что неожиданно расслабляется.
Перестает цепляться за мою руку, которой я удерживаю ее. Раскидывает свои руки в стороны, словно показывая: мне не страшно, я тебе доверяю и спокойно интересуется:
– Но ты ведь это не загадаешь?
Хер знает, как она меня раскусила.
Естественно, я не собираюсь этого делать. Одно дело – поиграть с этой малышкой в игру, которая в той или иной степени нравится нам обоим, а совсем другое – ломать ей жизнь.
– Нет. Зачем нам третий? Ты ведь будешь хорошей девочкой?
Мои пальцы соскальзывают с ее плеча вниз, к пышной груди. Ее дыхание становится тяжелым, особенно когда я задеваю ее соски. Вздрагивает, но не пытается сжаться – хорошая девочка и правда старается.
Близко, мы так близко друг к другу, что наши губы практически соприкасаются.
– И кое-чего другого я тоже не загадаю.
– Например? – пытается казаться спокойной, но голос ее выдает.
И участившееся дыхание, которое я чувствую на своей щеке. И соски, которые твердеют под моими пальцами. Взволнована, возбуждена, её зрачки затопили радужку, а ее руки начинают сминать покрывало. Замечает ли она это? Не знаю. Но мне нравится видеть её такой. Нравится, что она подо мной. Нравится, что она хочет меня и неосознанно ее взгляд соскальзывает на мои губы.
– Например… – оставляю в покое ее соски и возвращаюсь к губам, которые уже помнят мои прикосновения и с готовностью приоткрываются. – Например, я не загадаю тебе поцеловать меня.
– Это ещё почему?
Такое забавное удивление.
Щеки снова расцветают румянцем.
– А ты так хочешь, чтобы я загадал?
– Нет, – резко выдыхает она, и непонятно, кого пытается убедить в этом, когда повторяет. – Нет, с чего бы мне этого хотеть? Просто… удивилась, и все.
– Удовлетворю твое любопытство, – усмехаюсь, видя, как она затаилась. – Видишь, как часто я иду тебе на уступки? Поцелуй загадывать я не буду. Хочу, чтобы ты это сделала сама, когда захочешь.
Я пристально вглядываюсь в её лицо и читаю ответ раньше, чем она его озвучит. Нет, она не станет меня целовать. И не потому, что не хочет. А потому, что не позволит себе.
Пока не позволит.
Но я могу подождать. Тем более, что это ожидание можно неплохо скрасить, выбив из этой малышки десяток-другой сладострастных стонов.
Отрываю взгляд от её лица, спускаюсь ниже и рывком стаскиваю с неё пижамные штаны вместе с трусиками.
Они летят в сторону. Она тихо вскрикивает и пытается свести ноги, но я ловлю её колени, и она снова сдавленно вскрикивает. Представляю, в какой ужас пришла моя маленькая пуританка от того, что я рассматриваю её там. Но сопротивляться сейчас я ей не позволю.