— Что нибудь еще? — передо мной внезапно снова возникла долговязая фигура официанта с перекинутым через руку мокрым полотенцем.
— Нет. Спасибо. — Еле сдерживаясь, чтобы не послать его вместе с навязчивым общепитовским сервисом куда подальше прошипела я, давая понять, что занята.
Официант недовольно фыркнул и быстро ретировался, растворившись в сумраке зала.
— Итак, — попыталась я сосредоточиться на главном, — что мы имеем на сегодняшний день? Профессор Каменев находит на Алтае древний щит и привозит его в свой институт в Москве. Все началось с этого. Будем считать — отправная точка здесь. Наиболее частыми из известных нам контактов профессора являются — Тетерников — его ученик, Федорова — любовница и тот, кого Каменев по словам Антошкина регулярно навещал в Большом Гнездниковском переулке. Назовем его мистер «Х». Нет это слишком избито. Лучше — «Z», нет только Зорро нам не хватало. Ладно, пусть будет «F». — я с удовлетворением воззрилась на букву «F», изображенную витиеватым росчерком пера и запоздало подумала, что набирая эту букву на компьютере, придется каждый раз переключаться на английскую раскладку клавиатуры.
— Что дальше? А дальше Каменев стреляется у себя в кабинете. А его бумаги пропадают. Из этой троицы с Урбонасом контактировала Федорова и, возможно Тетерников, и, опять таки возможно мистер «F». То есть все. — я отхлебнула апельсинового сока и, поерзав на стуле, продолжила:
— Урбонас проконтактировав с вышеупомянутыми лицами уезжает в Мыюту. Хорошо. Там его контакты, слава богу, разнообразием не отличаются. Доподлинно нам известно только о гражданке Рассказовой. Стоп. И ее же разыскивает в Германии Тетерников. Получается что эта почти мифическая Рассказова, как мостик соединяет наших двух основных фигурантов — Тетерникова и Урбонаса. Нет, — я в досаде бросила ручку на стол, — так не пойдет! Потому как Урбонас с таким же успехом мог иметь контакт и с «Х». Почти как в анекдоте про бразильские мелодрамы — все друг друга знают, все друг друга любят и никто не женится.
Москва, Лубянка, ноябрь, наши дни
— Теперь по персоналиям. — начала я доклад, — Каменев — все более менее ясно. Темное пятно — поездки в Большой Гнездниковский. Тетерников — донос на Каменева. Цель не ясна. Архив и части скифского щита — местонахождение неизвестно. Федорова — любовница Каменева. Осуждена в 1937, родила дочь Лизу в 1938, умерла в лагере Мыюта в марте 1941. В НКВД считали, что именно она хранительница архива Каменева. Но признательных показаний так и не дала. Ее дочь Лиза в 1956-м взяла фамилию отца. Не ясно только как и откуда узнала, что она дочь профессора Каменева. Поступила в дом малютки НКВД в младенческом возрасте, фамилию ей дали Афанасенко. Я вижу два варианта: настоящую фамилию ей сообщил Тетерников, нашедший ее через свои связи, что маловероятно, так как он был на фронте с лета 1941-го до середины 1945-го. Получается чисто физически Тетерников не мог этим заниматься. Здесь считаю более вероятна версия с Урбонасом. Вот кто мог не особо напрягаясь выяснить в какой детдом отправили ребенка Федоровой, а также ее новую фамилию. Непонятно только зачем ему это все. На филантропа не похож. Богатствами Федорова не владела. Будем работать в этом направлении. Теперь Рассказова — о ней вообще ничего толком неизвестно. Впервые о ней упомянул егерь во время нашей таежной эпопеи. Девушку с фамилией Рассказова искал после войны Тетерников. Причем, так активно, что даже вышел на представителя Красного креста полковника армии США некоего Вуди. Развил в 1945-м году в Германии такую бурную деятельность, что попал под колпак СМЕРШа. Поскольку америкосы по отношении к нам даже сразу после Победы особым альтруизмом не страдали, то наверняка что — то потребовали от Тетерникова взамен. В этой связи я считаю, что это пусть косвенно, но косвенно подтверждает получение американцами от Тетерникова некой важной для них информации.