По тому, как замешкался наш друг, стало понятно, что он что — то знает. Целая гамма самых противоречивых чувств отразилась на лице Темира, прежде чем он, наконец, выдавил из себя:
— Золотая Баба.
Сказать, что я удивилась — значит не сказать ничего. Пожалуй, я испытала шок не меньший, чем от самого инфразвука.
* * *
Утром мы продолжили путь. Нам то и дело стали попадаться труппы животных. Мертвые лисицы, бурундук, зайцы, барсуки, ежи, хорьки, тушканчик и даже одна рысь. Беспомощно вытянув лапы она лежала на боку под огромной лиственницей. Из ушей и носа у нее еще текла кровь. Мое предположение о наличии где-то рядом мощного источника инфразвука таким образом полностью подтвердилось. Причем, судя по расположению останков несчастных животных мы шли прямо в то место, где несколько часов назад работал мощный источник инфразвука. В техногенном характере произошедшего лично я не сомневалась, а потому по максимуму использовала импровизированные средства защиты органов слуха и головы от губительного воздействия инфразвука. Поскольку специальных наушников, как и специальных гермошлемов у нас по понятным причинам не было, я постаралась обезопасить наш отряд, используя подручные перевязочные средства — марлю и бинты из аптечки. Из них я сделала противошумные вкладыши в уши и соорудила некое подобие гермошлемов, наложив толстые повязки на головы своих друзей. Смотрелись мы в таком виде, конечно, довольно комично, но никто даже не улыбнулся. Всем было не до смеха.
Темир, изучив какую-то лужицу с водой под сломанной березовой веткой, и найдя ее очень информативной, сделал вывод, что до нашей цели менее суток пути. То ли преследуемые по какой — то причине снизили темп движения, то ли мы шли намного быстрее. Я подумала, что на самом деле причина кроется скорее всего в ночном происшествии, хотя нельзя было сбрасывать со счетов и вертолеты, которые вели розыск с воздуха и бороздили небо с завидной периодичностью, примерно каждые полчаса с грохотом пролетая над нами. Во всяком случае, такая динамика не могла нас не радовать. Особенно Суходольского, который все чаще отставал — поврежденная лодыжка давала о себе знать с каждым пройденным километром все сильнее.
* * *
— Монументум Дева Златум, — только и сумела я выдавить из себя, замерев в каком-то языческом восхищении, близком к настоящему экстазу.
— Что ты сказала? — шепотом прохрипел сзади Суходольский, мгновенно севшим голосом.
— Да это же она! — воскликнул в полный голос Темир. — Золотая баба! Языческий идол, которого изобразил на своей известной карте пустынной Сибири средневековый картограф Меркатор. Такого просто не может быть!