- Переговоры, - протянул Богдан, словно пробуя слово на вкус, - а как вы это себе представляете, Димов? Мы сходим на опушку и покричим, что готовы разговаривать?
- Ну прям кричать то не стоит. Выйдем на опушку, постоим. Нас или подстрелят, или выйдут разговаривать. В любом случае дальше мы уже будем знать, что делать. - Димов зловеще улыбнулся.
- Господа, - подал голос Ребражевский, - я думаю, такой риск абсолютно не нужен. У меня, кажется, есть идея получше.
- Жители деревни Сагил! - громкоговорители, недавно установленные на “Ловящего”, надсадно хрипели, придавая дополнительную суровость голосу Ребражевского, зачитывавшего по бумажке составленный Лазаровым ультиматум, - до наступления темноты вам предписывается сдать все находящееся в вашем распоряжении огнестрельное оружие и выдать глав мятежа законным представителям Склавийского Государства. Также вам предписывается в течении двух часов избрать своего представителя для ведения переговоров о прекращении мятежа и восстановления пострадавшего в ходе подавления мятежа посёлка. В случае невыполнения предписания, в целях ликвидации сохранивших свою боеспособность банд мятежников, армия Склавийского Государства будет вынуждена начать обстрел лесного массива, прилегающего к посёлку Сагил.
Сам дирижабль грозно нависал над деревней. Лазаров надеялся, что открытые орудийные порты придадут дополнительную серьезность их составленному на коленке ультиматуму.
- Жители деревни Сагил, - начал Ребражевский по второму кругу.
Лазаров вздохнул. Мысль, что ему придется ждать ответа эрзин до самого заката, вгоняла его в тоску. Конечно, Лазаров, как всякий следователь, давно привык к ожиданию. Ничто в его ремесле не делалось быстро. Слежка, допросы, длинные рапорты начальству - всё это занимало ничтожно малое время его работы. Большую часть времени он просто ждал результата ранее выполненных действий. Но за свою долгую карьеру Лазаров привык ждать в комфорте. Хотя бы в комфорте провинциальной гостинницы или, хотя бы, рабочего кабинета. А здесь, посреди сгоревшей деревни, даже и сесть-то было не на что, кроме складных табуретов, взятых им и Димовым с дирижабля. Уйти на дирижабль было нельзя - наблюдатели эрзинов должны были их видеть. Ведь одно дело отправится говорить с парящей в небесах громадиной, из которой гремит на всю округу электронный голос динамиков, и совсем другое дело - встретится с парой людей в мундирах, смиренно ждущих жителей деревне Сагил посреди этой самой разрушенной деревни. Поэтому Лазарову оставалось лишь страдать от свалившихся на его голову лишений и ждать вечера. С наступлением сумерек они с Димовым должны были вернуться на дирижабль вне зависимости от результатов переговоров.