— Нельзя ли конкретнее?
— Сейчас все объясню. — Она подняла руку, призывая к тишине. — Поскольку здесь собрались представители разных национальностей, предлагаю каждому рассказать о своей новогодней традиции, а еще лучше, подготовить по ее мотивам номер. По одной традиции от каждой нации — это будет справедливо. А чтобы предложений не оказалось слишком много, пусть это буду только дамы.
— Это какой-то шовинизм наоборот, — запыхтел Дебузье. — Кроме меня здесь нет ни одного представителя Швейцарии. И Гонсалес тоже единственный испанец. А мы мужчины. Что же, наши страны так и останутся не представленными?
«Да провались ты со своим патриотизмом!»
— Нет, конечно, я не хотела вас задеть. Я имела в виду только те страны, где по нескольку представителей. И дабы не выбирать, кто из них лучше сможет это сделать, доверимся дамам.
— Ну, допустим. — Салино с недоверием рассматривал кокетничающую с кем-то синьору Клоди — он хоть и не прочь был с ней переспать, но доверять прекрасную Италию столь легкомысленной особе явно опасался. — Как это будет выглядеть? Я не против женщин, но все же хотелось контролировать сам процесс.
— Совершенно с вами согласна. Каждый, ответственный за зто задание, напишет на бумажке свое предложение. Я прочитаю и составлю окончательный сценарий. А с завтрашнего дня, прямо с утра, приступим к репетициям. Ну как?
— Отлично!
Кто-то достал блокнот и принялся вырывать листы, раздавая присутствующим; Салино с Дебузье громко ссорились из-за карандаша.
Даша получила минут пять на передышку. Она постаралась пристроиться в самом темном углу, дабы иметь возможность наблюдать за женщинами незаметно. Ее все больше и больше интересовало, почему русская не желает себя обнаруживать. Должна быть более веская причина, чем ненависть к соотечественникам. А что, если она преступница и живет по поддельным документам? Мысль показалась восхитительной. Даша буквально впивалась в лица пересмеивающихся женщин, но, к ее огромному разочарованию, никто из них не выглядел напряженной или нервозной. Более того, никто из них не выглядел русской. По углам пересмеивались альвы.
«Кыш, нечистая! — мысленно сплюнула Даша. — Все равно я в вас не верю».
Звонкий голос итальянки прервал ее размышления:
— Мадемуазель, мы готовы! Идите к нам.
Даша со вздохом покинула свой угол.
«Ладно, еще успею вывести вас на чистую воду».
Ей передали внушительную стопку записок. Разложив их перед собой, Даша принялась разбирать почерки и грамматику.
— Так, первое... Ну и почерк... Ага! «Предлагаю Салино выбрать Йоулупукки. Он будет помогать разносить подарки» Это у нас от кого? — Даша повертела записку.