Итальянец даже привстал.
— Йоулупукки? Что ото? Какая-то болезнь?
— Нет, — помахала ему рукой ширококостная Берг. — Так зовут нашего Деда Мороза.
Синьор Салино обескураженно почесал в затылке.
— Ну, если остальные в силах выговорить это имя... Лично мне все равно, только не заставляйте меня повторять. Кстати, это что-нибудь означает?
— Рождественский козел.
Раздался взрыв хохота.
— Черт меня подери, я отказываюсь быть козлом!
— Ну что вы, мистер Салино, это всего лишь традиция. Раньше Йоулупукки одевался в козлиную шкуру и развозил подарки на маленьком козлике.
— Не буду я одеваться в козлиную шкуру и ездить на осле! — категорично заявил итальянец. — Вонять козлом и ослом одновременно!
Даша поспешила переменить тему.
— Ага, вот записка, как я понимаю, от мадам Юппер. «Поскольку мы во Франции, я приготовлю бобовый пирог».
— Опять за старое... Я не буду есть бобы! — заворчал швейцарец. — Меня от них пучит!
— Ну и склочник вы, Дебузье, вы прекрасно знаете, что боб всего один и тот, кто его найдет, будет бобовым королем всю ночь.
— Вот увидите, этот единственный боб достанется мне, и вы получите короля, которого будет пучить всю ночь.
— Так, от синьора Гонсалеса пожелание. «Надо для всех заготовить виноград. С каждым ударом вы должны проглотить виноградину и загадать желание».
— Его надо жевать или просто глотать?
— Как получится.
— И при этом еще загадывать двенадцать желаний? А что делать, если оно у меня всего одно?
— Попробуйте проявить фантазию.
— В таком случае я либо должен записать их на бумажке, либо пусть часы начнут бить заранее. На один удар одна минута.
— А почему бы не начать прямо сейчас? Вот уж не думала, что австрийцы настолько медлительны!
— Мы не медлительны, мы основательны. И уж конечно, не калечим людей, выбрасывая старую мебель из окон.
— Испанцы не выбрасывают мебель из окон! Это делают итальянцы.
— Вам это сложно понять, потому что вы слишком жадные! У вас одни ботинки носят четыре поколения.
— А если бы вы не вели себя как наследники султана Брунея, то не меняли бы правительство каждый год!
Несмотря на язвительность замечаний, все пребывали в отличном настроении, и только Даше было не до смеха. Никто, решительно никто из женщин, даже отдаленно не походил на русскую.
«Неужели то, что говорил пастор, правда? — тоскливо думала она. — С одной стороны это прекрасно — никто не хочет убить инспектора, но с другой...»
Жить под одной крышей с альвами не очень-то хотелось. Ей опять стало нехорошо.
— Уважаемые дамы и господа, разрешите мне откланяться.
— Куда же вы? — послышались голоса. — Мы только начали!