— С кем борется?
— С демонами. Женскими и злыми.
— Нельзя конкретнее?
— Что-то связанное с обретением Одином сокровенных знаний.
И Даша поведала историю, рассказанную пастором.
Полетаев слушал внимательно, а лицо у него было такое, словно болел зуб или сердце, или еще какой важный жизненный орган.
— Большей ерунды я в жизни не слыхивал. — Он встал и отошел к окну. — Чушь какая-то...
— Нет, отчего же, я что-то такое помню. Про древо познаний и все такое прочее. — Даша с надрывом вздохнула. — Хотя, признаться откровенно, я скандинавскую мифологию не очень-то любила.
— Что так? — автоматически спросил полковник, продолжая думать о чем-то своем.
— Упадническая она какая-то. Там в конце все умирают. А главное, — она прищелкнула пальцами, — с самого начала ясно, к чему дело идет. Как можно на таком материале сказки писать? — Подперев голову рукой, она задумчиво смотрела в заснеженное окно.
Полетаев медленно обернулся.
— Прости, ты сейчас о чем?
— Я о Толкиене.
— О ком?!
— О Толкиене. — Даша растерянно куталась в плед. — Писатель бы такой.
— Я знаю. Чего ты о нем вдруг вспомнила?
— Мы же говорили о древнескандинавских мифах.
— Ну?
— А Толкиен все свои сказки писал под влиянием именно скандинавских мифов.
— Ну и что?
— А они упаднические. Там все борются за деньги и в результате умирают. Но это известно с самого начала. Понимаешь? — В глазах стояла грусть. — А может, мы и есть те самые боги? И значит, обязательно погибнем...
Полковник издал какой-то хрюкающий звук.
— Ты... смеешься? — Даша не могла поверить своим глазам.
Полковник моментально стер ухмылку с лица.
— Нет, плачу. Американцы — народ гуманный, оберегают своих граждан от чрезмерных нагрузок и философские трактаты издают в комиксах — быстро, доступно, наглядно. Весь Маркс, по-моему, страницах в шестнадцати.
— Ну и что? — Даша сверлила его недовольным взглядом.
— Так вот, ты побила все рекорды. «Гибель Богов» одной строчкой! Критикам такого и не снилось. Единственное, я бы посоветовал на том свете избегать встречи с господином Ницше. Он будет явно недоволен.
Даша уже хотела разразиться гневной речью, но полковник остановил ее:
— Все. Надо ложиться спать.
— Смогу ли я после всего этого уснуть...
— Придется постараться. — Он зевнул и стал расстегивать рубашку.
Даша так устала от всего происходящего, что просто спросила:
— Ты собираешься спать здесь?
— После всего, что случилось, я не могу тебя оставить одну.
— Надеюсь, это не ты хотел меня убить? — на всякий случай поинтересовалась она. — А впрочем, неважно, правды ты все равно не скажешь.
Полковник качал головой. Вид у него был задумчивый.