— Что, люди собираются разъезжаться? — поинтересовалась полковник, разглядывая вошедших.
— Нет, уезжать никто не собирается, — Мюльке в свою очередь с интересом рассматривала Полетаева. — Эти чертовы пьяницы и развратники ничего не боятся, как можете видеть.
— Тогда почему вы решили, что отель опустеет?
— Над гостиницей висит проклятие, и все мы один за другим окажемся в пропасти. — Несмотря на зловещий смысл, голос у фрау Мюльке был задорный. — Дорогая, раздевайтесь, мы привели доктора, он вас быстро осмотрит, и надо приступать к репетиции.
Доктор протиснулся вперед, а остальные попытались рассесться на свободные места.
— Господа, дамы! — Полетаев похлопал поднятыми руками. — Без сомнения, мадемуазель польщена вашим вниманием, но ее должен осмотреть врач. Могу я попросить удалиться всех, кроме врача? Обещаю, вы сможете навестить мадемуазель Быстрову, как только он ее осмотрит.
Посетители еще немного пошумели, но вскоре все удалились, кроме двух немок и врача.
— Я никуда не пойду, — с вызовом заявила Мюльке. — Стоит мне только отвернуться, как она опять удерет, чтобы в очередной раз свалиться с горы. А у нас представление на носу.
Она помолчала, скептически рассматривая глубоко дышащую пациентку.
— Хотя возможно, что представление смотреть будет некому, — проклятие нас всех убьет.
— Что ты такое говоришь, Катарина! — бесцветное букле фрау Пикше мелко дрожало. — Всем, кроме полиции, ясно, что это просто несчастные случаи. — Она понизила голос. — Что эта Бредли, что пастор — они оба были немного не в себе... — Для наглядности Пикше покрутила у виска. — Я не удивлюсь, если окажется, что они просто покончили с собой.
— Это случается, — авторитетно заявил доктор Крюшо. — Особенно под Новый год. Ну-с, моя дорогая мадемуазель, что же с вами опять такое приключилось? — Он взял ее кисть, нащупал пульс. — Что-то не нравится мне ваше состояние...
— Мне оно тоже не очень нравится, — попробовала пошутить Даша, — но обстоятельства не в мою пользу.
— Давайте-ка еще раз вас послушаю. Повернитесь спиной...
Даша покорно перевернулась на живот.
— А что, герр доктор, — поинтересовалась фрау Пикше, — это правда, что на Рождество совершается самое большое количество самоубийств?
Не переставая прислушиваться к тонам сердца, доктор кивнул.
— Я бы сказал на праздники. Особенно на праздники семейные. Одинокие люди, знаете ли, в такой период чувствуют себя особенно одинокими. Хотя впервые слышу, чтобы священник покончил с собой.
— Это когда нормальный священник, — недовольно заметила Пикше. — Этот же был явно не в себе. Представляете, он просил у Даши нижнее белье! — От возмущения морщинистые щеки пошли пятнами.