Мало-помалу на них стали обращать внимание. Даше хотелось покинуть ресторан немедленно, но не устраивать же со святым отцом прилюдную драку. Еще потом обвинят в разжигании конфликтов на религиозной почве.
Она опять села.
— Что вам в конце концов от меня надо? — прошипела она, стараясь сохранять на лице доброжелательное выражение. Для окружающих, конечно. — Допустим, я просила о муже, вам-то что?
— И ваше желание исполнилось?
Она подняла глаза и некоторое время рассматривала потолочные балки.
— Пока еще нет. Если только вы сию минуту не предложите мне руку и сердце. Еще что?
— Скажите, у вас есть драгоценности?
— А?
— Есть ли у вас с собой украшения, представляющие ценность? — повторил финн. — С которыми бы не жалко было расстаться?
Все ясно. Святой отец спятил. Не иначе, как в стране Суоми кризис доверия к церкви: паства разбежалась, а сами пастыри от горя помешались и теперь ездят по всему свету в поисках новых адептов. И новых подношений.
— Нет, — холодно отрезала она. — Я не большой любитель украшений. Тем более на отдыхе в горах. Бриллианты плохо гармонируют с лыжным костюмом.
— То есть в пещеру вы ходили без драгоценностей?
— Туда тем более.
— Я так и думал, — прошептал пастор. — Идемте ко мне в номер, я дам вам кое-что.
Переход был настолько неожиданный, что Даше показалось, она ослышалась.
— Простите, как вы сказали?
А пастор снова схватил ее за руку и крепко сжал.
— Я хочу сделать вам одно предложение. Вполне возможно, оно выходит за рамки ваших представлений о морали, но...
Тут Даша обалдела окончательно. Неужели ее первое предположение было верным и святой отец все же охотится за клубничкой?
— Если бы вы не были духовной особой, — холодно отчеканила она, — я бы съездила вам по физиономии. — Резким движением она вырвала руку. — И предупреждаю: если еще хоть раз вы посмеете дотронуться до меня пальцем или позволите подобные гнусные намеки, я вызову полицию.
— Полицию? — пастор заозирался по сторонам. — Только не надо полицию. — Он все еще пытался ее удержать.
— Отпустите меня немедленно! — зашипела рассвирепевшая женщина.
— Подождите, фру Быстрова, мне, кажется, вы меня не совсем правильно поняли...
— Я все поняла, гнусный вы развратник! — Она уже не контролировала себя. — Вы заманиваете к себе женщин, привязываете их к кровати и хлещете требником, якобы изгоняя дьявола. А потом расплачиваетесь за свои шалости украшениями, подаренными какой-нибудь доверчивой прихожанкой. Только со мной этот номер у вас не пройдет.
— Мадемуазель Быстрова, — у столика появилась хозяйка гостиницы мадам Юппер, — у вас все в порядке?