Блаженствовать – значит обладать благим гением и господствующим началом, исполненным блага. Что же ты тут делаешь, воображение? Уйди же, ради богов, так же как и пришло, ты не нужно мне! Явилось же ты в силу застарелой привычки. Я не гневаюсь на тебя, только уйди.
Боится кто-нибудь изменения? Но что может возникнуть без изменения? Что более свойственно природе Целого? Мог бы ты сам пользоваться баней, если бы дерево, сгорая, не было бы способно к изменению? Мог бы ты питаться, если бы пища не была бы способна к изменению? А что другое из полезного могло бы осуществиться без изменения? Неужели ты не видишь, что изменение, претерпеваемое тобой, вполне подобно упомянутым и что оно равно необходимо для природы Целого?
Все тела несутся в мировой материи, как в стремительном потоке; они тесно связаны с Целым, действуя заодно с ним, подобно нашим членам в их соответствии друг с другом.
Сколько Хрисиппов, сколько Сократов, сколько Эпиктетов поглотила уже вечность! Пусть эта мысль приходит тебе в голову по поводу каждого человека и каждой вещи.
Меня занимает только одно: как бы не сделать того, что не отвечает природе человека, не поступить не соответствующим ей образом, не действовать в разногласии с нею в данный момент.
Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.
Человеку свойственно любить и заблуждающихся. Ты достигнешь этого, если проникнешься мыслью, что они сродни тебе, а прегрешают по неведению и против своей воли. Еще немного, и тебя, и их настигнет смерть. Никто из них – это самое главное – не причинил тебе вреда, ибо не сделал твою душу худшей, чем она была до того.
Для природы Целого вся мировая сущность подобна воску. Вот она слепила из нее лошадку; сломав ее, она воспользовалась ее материей, чтобы вылепить деревцо, затем человека, затем еще что-нибудь. И все это существует лишь самое краткое время. Для ларца нет ничего ужасного в том, чтобы быть разобранным, как и в том, чтобы быть сколоченным.
Лицо, искаженное гневом, ужасно и противоестественно. Если такое выражение повторяется часто, оно как бы умерщвляет человеческий облик, гасит его, так что никоим образом нельзя его восстановить. Из этого можно понять, что гнев противоречит разуму. Если мы лишимся осознания заблуждений, то для чего еще жить?
Стоики и представители других философских школ античности утверждали, что знание своего изъяна, осознание своих заблуждений – первый шаг к исправлению ситуации, подобно тому, как диагностика – первый шаг к излечению заболевания и выздоровлению. Об этом писали Эпиктет, Сенека, Эпикур и другие.