«Добрый полицейский?» - незаметно вывел он пальцем на его руке. Корион позволил себе показать взглядом одобрение. Мальчишка попал в яблочко. Именно эта роль Хову и предназначалась.
- Вадим, делай всё, что я скажу – и всё будет в порядке. Я же пообещал тебе помочь с вхождением в наш мир. Обещаю, я что-нибудь придумаю, я смогу смягчить их требования. Я же слуга.
Вадим не пошёл у них на поводу. Он просто не стал ни с кем разговаривать и большую часть осенних каникул ревел и просился домой, как самый обычный перепуганный мальчишка. А потом, когда истерики сошли на нет, напомнил Мерфину, что держать взаперти ребёнка незаконно и что оба Аунфлая могут идти со всеми условиями и угрозами лесом.
- Меня здесь ничего не держит, господа. Я могу уйти в любой момент, а вы тут останетесь. Интересно, как вы объясните моё исчезновение моим должникам из Ордена Золотой Розы? Они ведь все прекрасно видели, что профессор Хов меня забрал. Или вы и его в расход пустите? Уважаемого учёного и вашего слугу? Что о вас подумают? – нахально улыбался он, опираясь локтями на перекладины решётки. И улыбка его была очень нехорошей, напомнив им всем о смертниках.
Разумеется, Аунфлаям пришлось его выпустить.
Но то ли это магия пусть и комфортной, но темницы так повлияла, то ли стресс, то ли это было закономерное ухудшение, но в начале ноября магия хлынула в мальчишку широким потоком и застряла, не найдя выхода. От обострившейся чувствительности и переизбытка силы тот буквально полез на стенку. Вот тогда-то Мэдог очень пожалел о своём приказе сблизить Хова и Волхова. В замке все учителя, включая целителей, могли помочь в таких случаях, но увы - они больше не вызывали у издёрганного малолетнего создания ни крупицы доверия. Естественно, разбираться с проблемой пришлось Кориону. Причем не единожды, потому что перекрыть поток магии Фогруфа не смогли никакие артефакты. Даже башня бардов, в сентябре служившая неплохим убежищем, стала для Вадима источником, пусть и слабым.
А во-вторых, саркофаг Аунфлаев каким-то мистическим чудом сумел вернуть Владыку Златовласа. Корион узнал об этом уже после осенних каникул, когда Волхов покинул свою благоустроенную камеру. Мэдог погрузил Златовласа в сон, и сейчас тот мирно спал в хозяйском крыле на пуховых перинах под действием кристаллов саркофага. Опасаясь за жизнь единственного их правителя, Аунфлаи не погружали его в анабиоз, а сон, в отличие от анабиоза, не мог длиться вечно. У них было всего несколько месяцев, прежде чем Владыка проснётся. Но кто будет в том теле, Златовлас или же Безумный Король, никто не знал.