– Не парься. Мы выжили, в отличие от большинства, и это хорошо.
– Что, много погибло?
– Думаю, все, кто оказался на стоянке, а также все, кто находились в это время в домах.
– Ужас. Надо позвонить маме, – Алена попыталась резко подняться, но схватилась за голову в районе синяка. – А–а–а!
Денис поднес ей горящий экран телефона.
– Сети нет и быть не может после такого. Все разрушено, подчистую.
– Какой ужас. Как это могло…, почему?
– Без понятия. Нам главное не ухнуть еще дальше вниз, а потом надо придумать, как выбраться наружу.
– Еще дальше? Не пойму, о чем ты говоришь, пока не увижу. М-м-м, как раскалывается голова. У тебя нет ничего от головы?
– Нету. У меня голова болит только с похмелья. Могу в аптеку на первый этаж спуститься. Сейчас там любое лекарство можно без денег и без рецепта взять.
– Нет! – резко возразила Алена. – Нам будет страшно.
– Да-а-а, – пропищала Вероника.
– Денис? – Алена подняла голову.
– Что?
– Как думаешь, тряхнуло везде, или только у нас, в Оренбурге?
– Не знаю. Думаю, что по всему Уралу тряхнуло.
– Выберемся, перееду с Вероникой в деревню. Достал уже этот город.
Это была неплохая идея. После такой катастрофы в Оренбурге еще долго будет нечего делать. Со стороны входа раздался шум. На фоне светлого проема возник темный мужской силуэт.
– Ульяна, ты здесь? Ульяна? – мужчина посветил фонариком на троицу, расположившуюся прямо на полу. – Вы мою Ульяну не видели?
– Извините, не видели, – Денис услышал в голосе мужчины какой-то не соответствующий обстановке спокойный тон, будто его ребенок потерялся, играя дома в прятки.
– Вот ведь запропастилась. Увидите, скажите, что ее папа ищет.
Денис посветил своим фонарем и увидел, что лицо мужчины разбито в кровь.
– Вам нужна помощь. На первом этаже аптека, там бинты и спирт есть.
– Спасибо, но мне пока не требуется. Ульяна! Ульяна! – он снова ушел на крышу и продолжил там звать свою дочь.
После его ухода у Дениса остался тяжелый, тоскливый осадок, будто в душу залили бетон, сжимающий сердце. Лучше бы они погибли вместе, чем вот такое надрывное помешательство, овладевающее любым, кто поймет, что произошло с этим мужчиной. Денис подумал про мать, и ему пришла уверенность, что она тоже погибла. К его собственному удивлению в нем не появилось тоски или ощущения горя. То ли он еще не успел проникнуться этим пониманием, то ли потому, что смерть постигла многих и на фоне общего горя, свое не казалось таким уж безутешным.
– Бедняга, – произнесла Алена, слыша, как мужчина продолжает звать дочь и обняла свою Веронику.
– Папа! Папа! – раздалось снаружи.